Стратегия России: экономика инноваций

Эксклюзивное интервью с известным российским политологом, президентом фонда «Политика» Вячеславом Никоновым.
Сегодня все в России до хрипоты спорят о том, каким образом быстрее и эффективнее модернизировать, преобразовать страну, сделать жизнь людей более качественной. Одни говорят, что здесь все зависит от экономики, другие – что нужны огромные деньги, третьи – что без демократизации страны ничего не получится. Как думает известный политолог?

Термин «модернизация» к современной России никакого отношения не имеет. Модернизация означает переход от аграрного общества к индустриальному, что сопровождается перемещением больших масс населения из деревни в город. Сейчас через этот процесс проходят Китай, Индия, создавая городские общества. Но это то, что произошло в СССР в 30-е годы коллективизации и индустриализации. В этом одна из проблем России: мы не можем увеличить свое производство, просто перемещая людей из деревни в город, создавая промышленность, как это делают сегодняшние лидеры мирового рынка. России необходимы инновации в экономике, что определяет научно-технический прогресс.

Это новые знания, которые приводят к новым технологиям, к появлению новых продуктов, то есть новая, «умная» экономика. С инновационным развитием у нас всегда было сложно, хотя можно назвать несколько сфер экономики, где Россия раньше выступала как инновационная страна: авиация, атомная энергетика, космос, где мы были первыми. Сегодня наша задача – сделать Россию источником инноваций, и президент Д. Медведев назвал основные направления, на которых Россия должна сконцентрировать свои усилия и развивать научные разработки в тех областях, в которых она в принципе окажется конкурентоспособной.

Это те сферы, где еще сохранились прежние заделы и где возможны будущие прорывы: аэрокосмическая промышленность, биотехнологии, нанотехнологии и т.д. Но ни деньги, ни демократия тут определяющей роли не играют. Денег в России сегодня столько, что ее финансовому положению может позавидовать любая страна.

А демократия… В мире вообще известно всего 15 случаев, когда страна развивалась темпами, превышающими 10% в год на протяжении двадцати лет. Но ни разу такое чудо не происходило в демократической стране. Это вся Юго-Восточная Азия, но демократия здесь была следствием, а не первопричиной экономических чудес! Кроме того, везде демократии предшествовало создание правового государства, то есть соблюдение законов. И сейчас для России задача номер один – создание правовой среды, при которой суды будут работать, а их решения исполняться, когда будет устранена коррупция. Это очень важная задача.

– А есть ли вообще в России такая хорошая вещь, как демократия и развитые социальные институты? Специалисты утверждают, что тот класс, который и осуществляет инновации, покинул страну из-за их отсутствия…
– Смотря с чем сравнивать. Для своей двадцатилетней демократии Россия достаточно развита, утверждаю как историк. В Америке первые сто лет демократии было рабство, женщины получили избирательное право где-то на стопятидесятом году демократии, цветное население – ближе к двухсотому году. В Великобритании великая политическая реформа двадцатых годов XIX века, где-то два века после развития демократии, увеличила число избирателей с 4 до 7%. Так что, если сравнивать с трехсотлетней демократией, Россия – ребенок, но при этом выглядит достойно.

Если с некоторыми соседями, например с Турцией и Японией, то у нас демократия, несомненно, более развитая: у нас больше свободы слова, больше возможности для оппозиционной деятельности, больше пиетета к правам меньшинств и т.д. В Японии вообще смена власти произошла впервые за последние 60 лет. Да, для нас утечка мозгов выросла в проблему, которой теперь мы вынуждены заниматься, возвращать людей, создавая комфортные условия для работы. Демократия же в Российской Федерации будет развиваться, потому что это нужно и выгодно нам самим.

– Есть ли в России серьезная оппозиция? Какие из ее предложений заслуживают внимания?
– Это КПРФ и те немногочисленные либеральные группировки, куда входят «Правое дело», «Яблоко». «Справедливая Россия» скорее подыгрывает партии власти, чем оппонирует. А вы слышали от них что-нибудь серьезное?

– На одном из заседаний «Меркурий-клуба» Евгений Примаков, ученый и политик с мировым именем, критиковал «Единую Россию» за отсутствие плюрализма.
– Откройте любую российскую газету, там в каждом номере критика. А политический плюрализм – это отражение сформулированных интересов политических сил на государственном уровне. У нас довольно адекватно представлены общественные интересы: интересы беднейших слоев населения выражает КПРФ, националистически настроенных слоев – ЛДПР, интересы социально ориентированной части населения – «Справедливая Россия». «Единая Россия» – партия власти, которая традиционно ассоциируется с первыми лицами государства. Рейтинг «Единой России» – это рейтинг В. Путина и Д. Медведева. Люди, которые связывают свои надежды с российской властью, а таких большинство, ждут от государства деятельной политики.

– А либералы? Их представительство почти 8%.
– Их официальное политическое представительство зависит от способности договариваться друг с другом. Но, как видим, для такой небольшой политической ниши у них слишком много течений и настроений.
Г. Явлинский никогда не сядет за стол переговоров с А. Чубайсом, последний не сядет за один стол с Г. Каспаровым, а все вместе они не присядут за стол еще с кем-нибудь. Каких внятных, значимых предложений по реформированию страны от них можно ожидать?

– Итак, в политической системе все нормально, период крушения и застоя закончился, идет тонкая настройка под потребности новой экономики, ничего менять не надо? «Все хорошо, прекрасная маркиза...»
– Политическая система – это конституционный строй прежде всего. От ельцинской Конституции, которую он писал под себя, оставив слабую систему разделения властей и слабый федерализм, я никогда не был в восторге. Но менять существующую модель нельзя, о чем говорит и мировой опыт, а вот корректировать можно. Бесспорный недостаток Конституции – уничтожение целого этажа власти. У нас есть власть Федеральная, есть власть субъектов Федерации, а дальше – местное самоуправление, отделенное от государственного управления. Это бред! Этот уровень местного самоуправления, собирая налоги, уже выполняет функции исключительно государственных органов. Но эта конституционная статья перечеркнула все, в том числе и логику, вот почему мы до сих пор не можем разобраться с управлением на местах и с финансовыми основами этого управления. Здесь явный пробел, и эту статью Конституции надо менять.

В свое время Д. Козак и его законопроект разрулили эту ситуацию, но, увы, не полностью. В других цивилизованных странах – да, это отдельный уровень, но государственной власти (куда платятся определенные налоги) и который способен самостоятельно решать проблемы. У нас местное самоуправление, не имеющее финансовой основы и отделенное государством. В таком случае невозможно организовать жизнь на местах.

– В одном из интервью вы сказали, что у нас могучая социальная политика. И это тогда, когда в регионах пенсии по две тысячи рублей, в Москве – восемь, а прожиточный минимум в той же Москве (по данным Института труда и социальных отношений) составляет 15 тысяч рублей. Более того, пенсии сегодня не доходят до уровня советских времен…
– Могучая, если сравнить, с теми странами, где ее не платят, например с Китаем. У нас платят, да еще каждый год увеличивают. О европейском уровне пока говорить не приходится. В СССР, кроме социальной политики, ничего не было, поэтому многие элементы старой до сих пор не демонтированы. Слишком много ненужных социальных программ, но есть сферы, где ее явно недостаточно, например, в области медицинского страхования. Она сейчас в зачаточном состоянии.
Кроме того, сегодняшняя программа по моногородам – это тоже огромная социальная нагрузка для власти, но ее никто не решит, кроме государства. Города создавались с конкретными целями, часто связаны были с оборонной промышленностью. Какие-то предприятия еще можно оживить, стукнув кулаком по столу, как это было в Пикалево, другие – нет, значит, надо переселять людей, нет иного решения. Приезд премьера В. Путина в Пикалево и его разговор с О. Дерипаской был серьезным сигналом для других бизнесменов в отношении того, чего они не могут себе позволить в моногородах.

– А чего власть ждет от большого бизнеса? Чувствуется, что не только общество, но и премьер и президент недовольны бизнесом. А между тем
М. Прохоров, чей «Онэксим» – уже мировой бренд, является членом комиссии по модернизации, А. Чубайс возглавляет Роснано, В. Вексельберг, М. Слободин... Казалось бы, все участвуют в модернизации страны…
– А вы чувствуете, что это национальный бизнес? Вот то-то и оно. Бизнес должен заниматься НИОКРом. Точка. Во всем мире предприниматели занимаются собственными научно-исследовательскими разработками, инновациями, нащупывая тренды, которые двигают вперед и его корпорацию, и страну. Когда один из тысячи таких трендов выстреливает, то рождаются «Майкрософты», «Гуглы». У нас вообще нет венчурного производства, фондов. Никто не хочет рисковать, лучше очередную яхту для себя купят.

– Так что же должно войти в ясную программу по преобразованию России в современную страну с динамично развивающейся экономикой и более высоким уровнем жизни? Какие шаги необходимо сделать?
– Во-первых, у нас нет проектного мышления, во-вторых, важен уровень политической координации и принятия решений по стратегическим вопросам. Что такое стратегия развития страны? Бюджет. Кто его разрабатывает? Минфин. При всем моем уважении к этому институту и Алексею Кудрину, стратегию развития страны формулирует руководство страны! В США, например, администрация Белого дома состоит из административного бюджетного управления и Совета национальной безопасности. Бюджет пишут в одном месте, а внешнюю и оборонную политику координируют в другом ведомстве. Это делают президентские структуры. Уровень принятия решений и формулирование стратегической концепции должны находиться там. Возьмите любую корпорацию. Кто там принимает решения по стратегии развития? Совет директоров и президент компании, но уж никак не бухгалтерия! Так что уровень принятия решений должен быть не просто повыше, а значительно выше!

Следующий момент: качество аппарата и скорость принятия решений. Был экономический кризис, все мы видели, с какой скоростью принимались решения в других странах и как это делалось у нас и с какой скоростью они реализовывались. Фантастика! Почему ни в одной из крупных развивающихся стран не было падения автопрома в 2009 году? Потому что везде государство ввело программы субсидирования покупки автомобиля, ввели и реализовали. А у нас продажи упали на 58%. Решение приняли к концу 2009 года, а реализовано оно будет в 2010-м, когда вовсю идет выход из кризиса, а мы только-только начинаем субсидировать. Время принятия решений! Еще один момент: было решено создать антикризисный Фонд СНГ в размере 10 млрд. рублей, чтобы помочь нашим союзникам в трудную минуту кризиса с тем, чтобы укрепить Содружество. Уникальный шанс упущен, решение до сих пор не реализовано. И в СНГ процессы пошли не в ту сторону, как нам хотелось бы. Вопрос скорости…

Еще одна вещь: инновации не рождаются просто так, заказ на них делает государство, спрос исходит от него. Во всем мире так. И это иллюзия, что где-то там, в университетах, они сами «инновируются». Как правило, инновации идут по линии НИОКРов в ВПК на основе госзаказа. Так что надо конкретно сформулировать и определить потребности, а этим последнее десятилетие никто не занимался. Кроме того, и это уже пятое, нужна другая система государственных закупок. Сейчас половина всех инвестиций в стране – это государственные инвестиции. Но при этом система строится по схеме тендеров, где побеждает тот, кто на данный момент предлагает более дешевый продукт. Высокотехнологичная продукция по определению не может быть дешевой, значит, закупки идут по принципу наименее технологичной (инновационной) продукции, то есть система перевернута. А между тем инновационный продукт меняет структуру экономики, выводя процесс на новый, более качественный технический уровень, принося колоссальную отдачу, правда, не сейчас, а значительно позже.

Нужна серьезная программа «притока мозгов». Многие боролись за нее, я не исключение. Сейчас выделяются многомиллиардные средства, правда, в рублях, под создание лабораторий для талантливых специалистов, которые возвращаются из-за границы. А ведь за последние 20 лет количество ученых в РФ сократилось вдвое, а за последние тридцать лет у нас не был построен ни один университетский городок (кампус). В Китае они растут как грибы после дождя. Наукограды исчезли, новые так и не появились. Скоро во Владивостоке, в 2012 году, пройдет саммит АТЭС, там на острове Русский будет построен городок для его проведения, который затем передадут Дальневосточному университету. Это будет первый кампус за последние 30 лет, а во всем мире их не счесть!

– А на чем же основан ваш оптимизм?
– У нас есть хороший шанс стать пятой (сейчас седьмая-восьмая) экономикой мира к 2020 году, и мы это сделаем! Для этого надо развиваться со скоростью 6–7% в год, что вполне реально. Тем более что европейские конкуренты, которых надо обогнать на этом пути, совсем затормозились в своем развитии. Так что задача на ближайшие десять лет обойти по валовому внутреннему продукту Англию, Францию, Германию – не проблема. Мы уже сделали хороший политический и экономический шаг, создав таможенный союз (Россия, Белоруссия, Казахстан). Это единственные друзья, которые могут быть у России, и это сильно расширяет наш экономический рынок. Так легче будет вступить во Всемирную торговую организацию, причем на более выгодных условиях.

Мы останемся государством первого порядка как член Совбеза ООН, как первоклассная энергетическая, ядерная, космическая, ресурсная страна, внесшая огромный вклад в развитие всего человечества на протяжении последнего тысячелетия. Модернизация в рамках Плана-2020 должна позволить и по социально-экономическим параметрам выйти на уровень, соответствующий мировой державе. Россия-2020, безусловно, будет не сверхдержавой, но одной из великих держав.