Третий лишний?

Третий энергетический пакет» – документ концептуальный. Есть аспекты, где мы с Еврогазом можем объединить наши усилия для того, чтобы добиться корректировки положений «Третьего энергетического пакета» с тем, чтобы минимизировать негативные последствия его применения в отношении Российской Федерации и Газпрома. Я бы хотел остановиться на обозначении тех рисков, тех угроз, которые несет «Третий энергетический пакет» в отношении экспорта российского газа. Здесь я бы отметил три основных риска. Первый риск связан с тем, что возникнет необходимость пересмотра наших долгосрочных контрактов в связи с применением «Третьего энергетического пакета», который будет касаться прежде всего пунктов сдачи и условий поставок. Вторая группа рисков связана с утратой определенных имущественных прав, поскольку «Третий энергетический пакет» провозглашает воздвижение «китайской стены» между поставщиками газа и их участием в управлении газотранспортными системами в Европе. Третьи риски, хотя они непосредственно не обозначены и не оговорены в «Третьем энергетическом пакете», связаны с принципами ценообразования.
«Третий энергетический пакет» – это определенный элемент общего европейского замысла по смене экономической модели, которая существовала в Европе в газовой отрасли в течение 30 лет. При этой модели максимально развязаны силы конкуренции. Нельзя рассматривать «Третий энергетический пакет» только как инструмент воздействия на Россию. Безусловно, здесь имеют место геополитические вопросы, но в целом «Третий энергетический пакет» – это инструмент развития конкуренции в Европе с тем, чтобы организовать конкуренцию поставщиков и снизить стоимость такого важного энергоресурса, как газ, для европейских потребителей. В этом смысле Евросоюз можно понять.
Но в чем мы не можем понять Евросоюз, так это в том, что для создания конкурентного рынка в Европе нет достаточных предпосылок, потому что для этого нет достаточного количества конкурирующих поставщиков, слабо развита конкуренция внутри Евросоюза. Следовательно, если такую модель вносить в Европу, то это фактически будет означать плохо функционирующий рынок, в котором существуют три доминирующих поставщика.
Осознавая этот аспект, Евросоюз пытался в течение долгих лет расчленить Газпром и организовать конкуренцию поставщиков в Европу с российским газом, пытался через механизмы договоров энергетических хартий открыть российские газопроводы для газа из Центральной Азии. Когда эти попытки провалились, была сделана ставка на максимальную закрытость европейского рынка и формирование внутри рынка конкурентной среды с целью, чтобы поставщики были вынуждены соглашаться на те условия, которые будет диктовать потребитель без учета долгосрочных интересов поставщиков.
«Третий энергетический пакет» не предполагает «дедушкину оговорку», которая обозначает, что поставщик газа, если у него отбирают газотранспортные сети, получает некую компенсацию за потерю прав управления. Предполагается, что ущемление прав поставщика будет компенсироваться свободой действий на рынке. Газпром хорошо знает, что до свободы на европейском рынке далеко, а тем временем у нас отбирают возможность управлять газотранспортной системой в Европе, которая создавалась в течение длительных лет.
Кроме того, существуют риски того, что даже на тех газопроводах, которые не проходят по территории Евросоюза, будут применяться положения «Третьего энергетического пакета». Часто дело доходит до абсурда, когда, например, мы ведем длительные переговоры с регулятором о допуске третьих лиц к газопроводу «Опал», который является продолжением Северного потока, а нам заявляют, что мы можем дать только пятьдесят процентов мощности. Мы говорим: «Хорошо, давайте нам пятьдесят процентов мощности. Затем объявим open season. На эти пятьдесят процентов мощности, естественно, не появятся заявки, потому что ничего, кроме российского газа, там нет, в газопроводе «Северный проток». Тем не менее нам не дают этих пятидесяти процентов, что противоречит всякой логике.
Тем не менее логика Евросоюза очевидна. Рычагом создания конкурентной среды является выдавливание поставщиков не только из управления газопроводами, но и из возможности бронирования мощностей в этих газопроводах для того, чтобы всегда существовало свободное пространство для каких-то виртуальных поставщиков из других источников. Такая ситуация заводит наши переговоры в тупик. С идеологией бороться невозможно, особенно когда она противоречит здравому смыслу. Здесь мы имеем конкретный пример противоречия между идеологией и объективной необходимостью реализации поставок газа, надежных поставок в Европу.