Жизнь по себестоимости

На момент сдачи этой статьи погибшими числились 66 человек, еще 24 человека считаются пропавшими без вести, их судьба неизвестна. Шахта еще горит, тела людей еще не извлечены, масштабы разрушений огромные, но никто не сомневается, что «Распадскую» придется реанимировать. Как пришлось реанимировать шахту имени Засядько на Украине, которая выстреливает десятками и сотнями жертв с периодичностью раз в два-три года. После аварии в конце 2007 года ее тоже затопили. Однако позже добыча там возобновилась. Слишком велик дефицит коксующегося угля в стране и в мире. Слишком мала цена человеческой жизни у нас на постсоветском пространстве.

Шахта «Распадская» – крупнейшая угольная шахта в России. Она обеспечивала около 60% добычи компании «Распадская» и около 15–17% общероссийской добычи коксующегося угля. Предварительный ущерб от взрывов составит более 5 млрд. рублей, сообщил губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. По его словам, планируется постепенный ввод в работу разрушенной шахты: «Уйдет примерно четыре месяца на первую часть шахты, еще четыре – на вторую». По оценкам Геннадия Козового, восстановление шахты займет больше времени – несколько лет. «Мы считаем, что после аварии шахта «Распадская» будет закрыта до конца года, и теперь ожидаем, что общий объем добычи необогащенного угля на ней в 2010 году составит 2 млн. тонн, а не шесть, как предполагалось ранее», – пишут аналитики Ситибанка. «По нашим новым оценкам, в 2011 году «Распадской» удастся восстановить добычу на поврежденной шахте и достигнуть на ней объема в 6 млн. тонн необогащенного угля, однако компания не сможет, по нашему мнению, выполнить прежний план в 7,5 млн. тонн», – считают аналитики Ситибанка Михаил Селезнев и Данила Якуба.

«Распадская» работала на четырех лавах, то есть проходческих выработках. Как минимум две из них серьезно пострадали, остальные остановлены из-за общего разрушения инфраструктуры шахты. По словам руководителя отраслевого аналитического агентства «РасМин» Дмитрия Никишичева, ежемесячно в России производится около 6,7 млн. тонн пригодного для коксования угля, из которых на долю спекающихся и коксующихся углей (марок Ж, ГЖ, К, КО, КС) приходится около 75%. Ежемесячный объем добычи «Распадской» превышает 800 тыс. тонн углей этих дефицитных марок. По мнению экспертов, выход из строя «Распадской» приведет к недостаче коксующегося угля примерно на 5% от запланированных объемов потребления. Скорее всего, отрасль ждет всплеск спотовых цен на коксующийся уголь. До взрывов на «Распадской» он стоил около 140 долларов за тонну.
Вообще, «Распадская» не самая новая шахта в стране. Она сдана в эксплуатацию в 1973 году. Компания ведет горные работы на территории
обширного угольного месторождения к юго-западу от Томусинского участка Кузнецкого угольного бассейна. Этот участок обеспечивает 75% добычи коксующегося угля в России.

Условия работы здесь не из легких. Выход рудничного газа на одну тонну составляет 12–15 кубометров – это очень высокий показатель. Кроме того, сложна геология: угольные пласты порваны, для того чтобы их разрабатывать, необходимо применять специальные технологии. Есть и выбросоопасные пласты, что тоже ухудшает условия добычи. К тому же работа на некоторых участках «Распадской» ведется под рекой, то есть к этим участкам никак не подойти – только под землей.

С учетом всех этих обстоятельств шахта «Распадская» и все шахты и разрезы одноименной компании были оснащены самым современным оборудованием, здесь постоянно шло техническое перевооружение производства. Особое внимание уделялось обеспечению безопасности. Все забои были оборудованы автоматической системой аэрогазового контроля. Тем более что в предыдущие годы эксплуатации «Распадская» уже показывала зубы: до нынешней катастрофы здесь случились две аварии. В конце марта 2001 года при взрыве метана четыре человека погибли, одиннадцать были травмированы, а 17 июня 2005 года в результате попадания разряда молнии воспламенилась метано-воздушная смесь в газоотсасывающей скважине с проникновением пламени в отработанное пространство.

Рудничный газ в смеси с угольной взвесью – это пороховая бочка, в которой приходится работать шахтерам. Когда монолитная структура породы в шахте нарушается, из разрушенных полостей пласта в очистной забой выталкивается колоссальное количество метана. В такой ситуации избежать мощного взрыва довольно сложно. А с углублением горных работ на российских шахтах опасность внезапных выбросов угля и газа только возрастает. Особенно это характерно для шахт, добывающих коксующийся уголь.

На российских шахтах влияние газового фактора на производительность очистных забоев весьма ощутимо, поскольку угольные месторождения, расположенные в нашей стране, наиболее метаноносные в мире. В среднем в каждой тонне российского угля заключено 8,3 кг метана, что почти в 2–2,5 раза выше, чем в природных углях США и Австралии. К тому же американские и австралийские угольные шахты достаточно успешно снимают газовый фактор, а вот физико-молекулярная связь метана с углем на месторождениях Донбасса и Кузбасса прочнее. У нас метан труднее «отдается», и потому предварительная дегазация угольных пластов дороже. Впрочем, у нас эти специальные мероприятия и не проводятся.

Специалисты во всем мире настоятельно советуют начинать подготовку пласта к дегазации задолго до начала выемки угля. Для того чтобы начать откачку газа из предполагаемого к добыче угольного пласта, необходимо осуществить ряд подготовительных процедур: бурение дегазационных скважин, их изоляцию, прокладку сети газопроводов, охватывающих всю систему горных выработок шахты, приобретение спецтехники. Конечно, для собственника все это значительные финансовые издержки и временные потери. В среднем для того, чтобы полностью освободить очистной забой от метана, требуется около шести месяцев. На «Распадской», несмотря на все другие технологические новации и решения, такой дегазации не проводилось.
Между тем интенсификация добычи угля в России, особенно вместе с ростом цен на коксующийся уголь, привела к тому, что сегодня на многих угольных предприятиях стали использоваться более мощные высокопроизводительные добычные комплексы. Мощности по выемке угля в одной отдельной шахте растут, что означает более интенсивное метановыделение. Понятно, что бороться с метаном обычным разбавлением его воздухом в рамках прежних советских проектных нормативов уже неэффективно. Тем более что с учетом резкого роста добычи, следующего за волатильной конъюнктурой рынка коксующегося угля, риск катастроф нарастает. Тому виной – алчность собственников и топ-менеджеров, стремящихся побыстрее окучить благоприятную рыночную среду. Налицо зависимость количества аварий со смертельными последствиями от высоких цен на коксующийся уголь. А чем быстрее добывается уголь, тем больше газа выделяется в подземную выработку. Тем больше риск катастрофы.

Совершенно очевидно, что к фактору газа в угольной отрасли надо относиться гораздо серьезнее. В марте 2007 года случилась трагедия на шахте «Ульяновская». Тогда многие думали, что взрывы случились по вине очень низкого качества менеджмента в компании «Южкузбассуголь». Однако случай с «Распадской», репутация менеджмента которой в отрасли была очень высокой, свидетельствует о явной системной недооценке метанового фактора. Нужен ли нам уголь такой ценой? Не пора ли закрывать шахты, раз даже самые лучшие угольщики не могут работать без смертей? Альтернатива ведь есть. Нужно лишь увеличить темпы ввода месторождений коксующегося угля с открытой добычей – в Якутии, Тыве и Монголии.