Вадим Мальцев: хороший художник, честный, порядочный

Это шутка. А на самом деле Вадим Мальцев – хороший художник, честный, порядочный. А пошутили мы потому, что хотели напомнить о самобытном направлении в живописи, получившем название «наивное искусство», или «примитивизм». Среди таких художников есть и мировые знаменитости вроде француза Анри Руссо, занявшего прочное место на пьедестале французских импрессионистов.

И все же Мальцев не примитивист. Не абстракционист. И не концептуалист. Он обыкновенный художник: сидит себе тихонько в маленькой квартире на Сходне и пишет городские пейзажи. Узкие улицы, уводящие в гору или спускающиеся с горы. А на горе – почти всегда храм. Потому что какой же город без храма? И какой же город без людей? Поэтому пускает Вадим Мальцев в свои картины людей. Он любит пускать людей в свои картины, потому что его люди не кричат, не дерутся, не плачут и не ругаются матом. Они не вносят хаос в его спокойный, уравновешенный мир. Они не падают, не становятся вверх ногами, не искривляются, даже если улицы в его картинах вдруг вздрогнут и дома накренятся и начнут приплясывать, поднимаясь в гору. Улица, улица, ты, брат, пьяна! Нет, не пьяна она. Она просто повеселела от солнца, наполнилась свежим ветром, расцвела ярким цветом. И люди твердо и спокойно продолжают движение к Храму. Это веселая улица. И город веселый. Он называется Москва. Но совсем, нисколько на Москву не похож. Нет в нем ни пробок, ни широких проспектов, ни высоких домов, в нем не пахнет бензином. Этот город – наша прапамять. Наш миф. Наше воспоминание о том мире, из которого все мы вышли, даже если он существовал лет двести до нашего рождения. Это сказочный, уравновешенный мир нашего детства и нашего города.

Я приехал в Москву из Петербурга лет тридцать назад. Человек петербургский, я бродил по Москве в поисках места, где можно было бы жить. Искал квартиру для обмена и долго не мог ее найти. Я не находил в Москве места, где дома, пространства между домами и дворы были бы соразмерны человеческому масштабу, где бы человек чувствовал себя уютно. В конце концов такое место я нашел в сплетении узких сретенских переулков, где в спусках к Цветному бульвару становится видно, что Москва стоит на семи холмах и что это город зелени, деревьев и церквей. Но, скажем прямо, таких мест почти нет. И на картинах Мальцева их нет. И хотя Вадим Мальцев уверяет, что вот этот кусок написан им с натуры и Последний переулок именно так и выглядит, если зайти вон с того угла и взглянуть вот в этом ракурсе.

Я понимаю, что мне не дано взглянуть «в этом ракурсе», что это ему, художнику, дано увидеть, запечатлеть и подарить нам эту светлую, радостную, поднимающую настроение картину.

Вадим Мальцев родился в Москве, в семье художников, рос среди холстов и красок. Мать, Галина Мальцева, вошла в список ста русских художников, которым было посвящено американское издание о русской живописи 60-х годов. Это были времена неукоснительного реализма, а Галина Мальцева увлекалась импрессионизмом и убежала от реализма в так называемое «наивное искусство».

Вадим учился в пединституте на факультете художественной графики, бродил по Пушкинскому музею, восхищаясь свободой обращения с цветом Ван Гога и Гогена. Традиции сдержанной, строгой графики сталкивались с тягой к цвету, к ярким цветовым решениям.

Любовь к городу, к работе на натуре сказалась и на выборе диплома – конечно же, городской пейзаж. Городскому пейзажу Вадим Мальцев остался верен всю жизнь. Он не вовлекался ни в какие художественные течения, не вставал в ряды авангардистов и модернистов. Его картины честны, а он – порядочен, потому что не вламывался в искусство, круша налево и направо привычную форму. Не размахивал топором инсталляций, собирая изумленную толпу. Он просто служит искусству. Человек на службе. И служит не себе, не славе, не популярности, а служит искусству, не давая ему умереть в шуме и грохоте сурового XXI века.

Его охотно покупают иностранцы и хранят во французских, итальянских и американских музеях и частных коллекциях.

Недавно Вадиму Мальцеву исполнилось 50 лет. С днем рождения, хороший художник!