Статистический «прорыв»

Росстат решительно и радикально переписал данные макростатистики за период с 2014 года. Если коротко, то никакого кризиса не было. Как не было потерь от обвала цен на нефть, свистопляски с курсовой стоимостью рубля и ощутимых потерь от санкций. Не было и нет. Вот так.

Статистика – наука точная, на самом деле это математическая дисциплина, которая является частью политэкономии. В настоящий момент мы в России наблюдаем некую трансформацию этих общепринятых понятий. В статистических данных все больше политики и все меньше экономики. И «сухими цифрами статистики» эти данные язык не поворачивается назвать. Цифры Росстата превращаются в медийные новости и становятся информационными поводами задуматься о происходящем. Индекс цитируемости Росстата неуклонно растет, как растет и категорическое несогласие с теми данными, которые публикует ведомство. Вопрос о достоверности данных в обществе не стоит. «Не верю»! – в один многомиллионный голос вопием мы, и эхо несет этот клик от Калининграда до Владивостока и Севастополя. Обсуждают, зачем все это делается «вот так»?
К гласу народа присоединился сводный хор экспертов. Не для того, чтобы придать научное и цензурное звучание высказываниям в адрес статистических данных, а потому, что Росстат курируется Минэкономразвития, например. Силуанов и Орешкин, в чьи прямые служебные обязанности как раз и входит курирование работы Росстата, простите, как-то глупо выглядят. «Такой пиар нам не нужен!» – сказал бы Николай Николаевич Озеров. А мы пока можем сказать, что нам не нужна такая статистика. Может быть, она нужна кабмину или Кремлю? Но ведь там тоже не дураки сидят.
По новой официальной оценке, кризис в России пусть даже если и не придумали «вредители», то все мы сильно ошиблись в оценках его масштабов и «существенно преувеличили». Озвучить такое – это примерно как сказать, что не было в Штатах никакой Великой депрессии.
Судите сами. По первоначальным данным Росстата, несырьевой сектор производства в России снизился на 3,4% в 2015 году, а затем два года его показатели были в пределах математической погрешности, стабильно колеблясь примерно на 3% ниже докризисных отметок: рост в 2016-м оценили в 0,5%, а в 2017-м в 0,2%. По «уточненным данным 2019 года», спад в 2015 году был 1,8%, что вдвое меньше, а уже в 2016-м мы рванули, и в течение трех лет отрасль стабильно показывает рост на 5,6%.
Росстат сначала констатировал сокращение ВВП на 3,7%, затем цифру улучшили до 3%, потом до 2,8%. Последний и окончательный пересчет показал уже лишь 2,3%.
Никакой рецессии в 2016 году, по новым данным, не было вовсе: изначально спад оценили в 0,2%, а теперь довели цифру до роста в 0,3%. В 2017-м экономика ускорилась в пять раз, показав рост на 1,6% (вместо 1,5% по изначальным данным), а в прошлом – еще почти в 1,5 раза, до рекордных с 2012 года 2,3%.
По мнению директора аналитического департамента «Локо-Инвест» Кирилла Тремасова, «наиболее фантастическим», конечно, выглядит пересмотр данных по обрабатывающей промышленности. Но «не менее фееричный пересмотр», говорит он, состоялся в строительстве, которое еще недавно считалось одной из немногих отраслей, так и не сумевших выбраться из рецессии. Теперь это в прошлом: вместо 3% падения за три года строительство показывает 3% роста.
Но корректировка спада – это вполнакала. Неожиданно в плюс вышло образование: объем услуг, предоставленных в этом секторе, падавший на 2% за время кризиса, теперь растет на 3% (по сравнению с 2015 годом).
В результате тотального пересмотра статистики «как-то так получилось, что практически все виды экономической деятельности пересчитали вверх», констатирует Тремасов и добавляет: «Единственная отрасль, которая была пересчитана вниз, – это здравоохранение».

«Сейчас и в крупнейших мировых финансовых структурах типа Всемирного банка и МВФ, агентствах ООН, аналитических компаниях, консультирующих инвесторов, чешут в затылках, не понимая, что делать с публикуемыми Россией данными», – пишет в «Ведомостях» экономист Евгений Гонтмахер.
Наш статистический «прорыв» «тоже вносит свою лепту в процесс уничтожения инвестиционной привлекательности страны – и без того находящейся в зоне отрицательных значений», – предупреждает Гонтмахер.

Нам, как говорится, не привыкать. Мы уже привыкли переписывать историю. Сначала России до революции 17-го года, потом историю СССР и заодно еще раз историю России. Понятно, что в обществе нет справедливой и обобщающей оценки событий, приведших к тому, что мы вроде как называем «новейшей историей России», начиная отсчет летоисчисления с Горбачева. Но чтобы вот так! Не могу припомнить прецедента, кроме 146 процентов Центризбиркома.