Джек Николсон

Славный малый из «Иствикских ведьм» и «Лучше не бывает», сияющий «Волк», который «Полицейский на перекрестке», знающий, что «Почтальон всегда звонит дважды»... Наше солнце и наше все Джек Николсон отметил юбилей, и мимо этого события мы пройти не могли.

Я всегда ношу солнцезащитные очки, потому что мне их прописали. Средний американец посчитает, что в этом есть некоторая доля жеманства. Но в южной Калифорнии очень яркое солнце. Кроме того, если тебе известны минусы жизни на публике, ты начинаешь признавать необходимость защиты. Я приучен смотреть людям в глаза, но я не могу смотреть в глаза всем, кто хочет смотреть в мои: у меня просто не хватит на это душевных сил.

Обожаю разговоры. Я всегда готов изменить свое мнение, пусть только меня переубедят. Наверно, я единственный либерал, прочитавший «Предательство» Энн Коултер (бестселлер журналистки-консерватора, ярой противницы демократов. – Прим. «Энергополиса»). Я хочу знать, понимаете? Мне нравится слушать других. Это для меня подлинный эликсир жизни.

Стыдно признаться, но в газете я читаю только спортивные страницы.

Я очень трепетно отношусь к правилам хорошего тона. Как передать тарелку. Не кричать из одной комнаты в другую. Не распахивать закрытую дверь без стука. Пропускать вперед даму. Цель всех этих бесчисленных простых правил – сделать жизнь лучше. Я тщательно слежу за своими манерами. Это не какая-нибудь абстракция. Это всем понятный язык взаимного уважения.

Если я возьмусь перечислять основные вехи своей жизни за последние десять лет или больше, в этот перечень попадет довольно много событий, связанных с детьми. Они дарят такую ошеломительную любовь. Лорен победила в футбольном турнире. Рэй становится крупным парнем. У Дженнифер свой бутик – он называется «Жемчужина». Еще она дизайнер одежды. Должен признаться, что на ее показе мод я не жалел улыбок и рукопожатий – когда представляю собственные картины, я так не стараюсь. На что только не пойдешь ради своих детей!

Чем я хорош как отец? Я все время рядом. Моя любовь ничего не требует. И я знаю, как помочь детям в их самовыражении. Мне есть что посоветовать, если они готовы рассказать мне, в чем их трудности, потому что у меня самого было в жизни много трудностей. Я стараюсь показать им мир без прикрас. Хочу привить им глубокое внутреннее убеждение в том, что быть счастливым – это нормально, что тебе вовсе не надо постоянно создавать себе проблемы, которых у тебя на самом деле нет.

Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой: если подумать, чего еще нам надо от религии? Долгое время я боялся оставаться один. Мне пришлось привыкать к одиночеству. Я и до сих пор иногда думаю: ой-ой-ой, мне нужно с кем-нибудь поговорить, а то я свихнусь! Но теперь мне нравится быть одному. Честно. Одиночество – это большая роскошь.

На мое отношение к гольфу повлияла одна табличка в Японии, на стене буддистского храма в Киото. Она посвящена соревнованиям по стрельбе из лука, которые там проводились. Представьте: длинная такая колоннада. В конце – квадратик четыре на четыре дюйма. Участники садились на пол скрестив ноги и должны были посылать стрелы так, чтобы они не коснулись стен. Мировой рекорд был что-то около 180 прямых выстрелов подряд. Я отношусь к спорту как к поэзии, и это произвело на меня большое впечатление. С тех пор я стал думать о гольфе как о буддистском соревновании по стрельбе.

Я становлюсь брюзгой, это правда. Никто не орет и не визжит больше меня. Но самые тяжелые дни бывают, когда я прихожу домой и вдруг понимаю: «Черт возьми! Они были правы! Ну и кретин же я!» И это случается по крайней мере раз или два на каждую мою картину, когда ты... ты до того в себе уверен, ты же такая важная птица, понимаете, о чем я? А потом приходишь домой и обнаруживаешь, что ты кретин.