Переломное время

Валентин Межевич,
первый заместитель председателя Комиссии по естественным монополиям

По мнению первого заместителя председателя Комиссии по естественным монополиям Валентина Межевича 2012 год будет иметь большое значение для дальнейшего развития электроэнергетики. Энергетики вышли на полную продажу всей электроэнергии, производимую источниками выше 25 МВт, через оптовый рынок. Ясны проблемы и понятны перспективы отрасли.

– Тяжелый был 2011 год для энергетики: природные катаклизмы, непонимание между компаниями, между заказчиками и т.д. Как бы вы оценили год, если подняться над бытовыми событиями?

– Год был связан с избыточными инвестиционными ожиданиями. Начала активно внедряться система RAB-регулирования в сетевом комплексе. Сошлись в неудачном виде инвестиционные ожидания крупных государственных компаний («РусГидро», «Росэнергоатом») и сетевых компаний. В этом году 100% производимой электроэнергии продается по конкурентным ценам, стартовала реализация договоров предоставления мощности, то есть то, что было заложено в программе. И к сожалению, наши регуляторы не оценили того мультипликативного эффекта, который может быть от всех инвестиционных ожиданий, включенных в цену. Они не оценили последствия складывающейся цены для потребителей.

Были превышены пределы, определенные в плане социально-экономического развития страны для энергетики в среднем, чтобы экономика не тормозилась. И это вызвало абсолютно справедливую критику со стороны президента и правительства. Были приняты правительственные меры, инвестиционные ожидания уменьшены в сетевом комплексе, в ФСК, в МРСК, в «РусГидро», в «Росатоме».

Изменения произошли, с точки зрения ценообразования, и в тепловой генерации. Все вернулись на место, вернулись в коридор, но это стало серьезным импульсом для размышлений о том, какие должны быть на рынке электроэнергии механизмы прогнозирования, определения цены, ответственности за цену, которая должна сложиться в нашем энергетическом пространстве, и как при этом уложиться в жесткое ложе допустимых изменений цены, как при этом решить задачи создания новых мощностей и модернизации существующих.

Сейчас этот процесс идет. Он идет достаточно разнонаправленно, не всегда в сроки, не сбываются прогнозы выхода нормативных актов.

Поэтому уходящий год я оцениваю как переломный. Он заставил серьезно задуматься о том, что трудно справиться с таким разнонаправленным регулированием. Необходимо подумать над тем, как выдержать общее направление, решить общую задачу, но в то же время должен быть единый регулятор, который оценит последствия, который ответит не только за цену, не только за построение, но и за продвижение вперед, за решение первой задачи, то есть за модернизацию энергетического пространства.

– Такой регулятор теоретически существует?

– Их существует несколько: за макроэкономику ответственно Министерство экономического развития, ответственность за надежность несет Системный оператор, ответственность за ценообразование несет Федеральная служба по тарифам, ответственность за нормативное обеспечение в сфере электроэнергетики – Министерство энергетики. Вот четыре угла, и, к сожалению, все четыре угла неправильно оценили, во что же выльются все наши разнонаправленные действия.

– Они не смогли согласовать действия?

– Нет, действия, в принципе, были согласованы: согласованы балансовые решения, то есть сколько электроэнергии производить и где, согласованы инвестиционные программы по всем госкомпаниям. Но повторяю, эффект от всех этих действий, то есть что получится в конце, не был правильно оценен. На это, безусловно, повлияло то, что достаточно много времени уделялось построению оптового рынка электроэнергии. Целевая модель – создание конкуренции работы оптового рынка. И недостаточно внимания уделили розничному рынку электрической энергии. А правила были с пробелами, которыми воспользовались, я могу прямо говорить, недобросовестные энергосбытовые компании.

Здесь наложился еще один очень серьезный факт, над которым мы долго работали, но он, к сожалению, до сих пор не устранен. В 2010 году вступил в действие Закон о теплоснабжении, а детализирующих нормы закона нормативных документов до сих пор нет. А это очень большой сектор, буквально сотни электростанций, которые называются теплоэлектроцентралями. Они комбинированно вырабатывают тепловую и электрическую энергию, и сегодня оказались в очень тяжелом состоянии, потому что зажаты с двух сторон. Никак пока еще не найден оптимальный вариант работы теплоэлектроцентралей на двух рынках одновременно, тепловой и электрической энергии. В результате всех воздействий, на мой взгляд, самая пострадавшая часть – это ТЭЦ. Их, с одной стороны, ограничили по теплу, так как это социальный заказ. С другой стороны, ограничения по стоимости электроэнергии. Они сказались на них даже в большей степени, чем для чистых производителей электроэнергии, таких как атомная и гидроэнергетика. Там инвестиционную составляющую убрали, и планы по строительству новых электростанций сдвинулись. Но теплоэлектроцентрали вынуждены работать в режиме онлайн. Во-первых, они самая распределенная часть генерации, находятся по всей стране и в зонах потребления электрической энергии, а во-вторых, на них ответственность за теплоснабжение. Но там до сих пор не навели порядка вценообразовании.

– Проявились проблемы в сетях...

– Верно. Был упущен момент создания распределительных компаний на низком напряжении, так называемых территориально-сетевых организаций. Их оказалось колоссальное количество. Это выявилось во время ценового пика, который прошел в первом квартале года. Проявилось не с точки зрения цены, а с точки зрения способности справляться с какими-то серьезными технологическими или климатическими неприятностями.

Все это выявил ледяной дождь. Вы помните ситуацию в Подмосковье. В Московской области территориально-сетевых организаций больше 200! Подобное есть даже в Иркутской области, где, по сути, одна крупная генерирующая компания. Но и там 43 сетевые организации, энергетикам непросто! Больше порядка там, где региональная власть и энергетические организации региона оказались праматичными, предвидящими последствия…

– И более мобильными?

– Нет, предвидящими последствия. Когда активно происходила приватизация энергетических активов, где-то вмешались губернаторы, где-то правильно показали власть свою энергетики, сказав, что нельзя допускать громадного количества сетевых организаций, потому что мелкие компании не смогут содержать технику для большого объема работ, которые они выполняют, они ее даже купить не смогут. И это, повторяю, проявилось во время ледяного дождя. У них не оказалось ни техники, ни людей, а где-то и руководителей этих сетевых организаций не было, уехали на новогодние праздники.

Сразу после новогодних праздников мы собрались и обсуждали с МОЭСК, как они справлялись, какие негативные моменты были, какая нужна помощь, чтобы избежать такого массового отключения. Отметили вопросы законодательства: несостыковку природоохранного законодательства и энергетического по ширине просек. Кстати, это устраняется. Просеки приводят к нормативной ширине. Генеральный директор МОЭСК говорил о том, что при восстановлении линий они часто работали на ЛЭП не своей собственности. То есть эти линии принадлежат другим организациям. Но поселок стоял без напряжения, линия порвана, а хозяина найти не могли. Были случаи, когда хозяин говорил, что у него ничего нет: ни вышек, ни тракторов...

Повторяю, в тех регионах, где оказались предусмотрительными энергетическое сообщество и власть, там нет громадного количества территориально-сетевых организаций. Они объединились в несколько крупных организаций. Здесь конкуренция в любом случае невозможна, так как это электрическая сеть. Сегодня решение по консолидации территориально-сетевых организаций на местах принято, но, насколько оно реализуется быстро и правильно и с пониманием, я вам ответить не смогу. Многое зависит от региональных властей, потому что большое количество этих организаций принадлежит муниципальным электросетям, областным коммунальным сетям, есть сети на базе бывших военных городков, геодезических партий и т.д. Это серьезная работа. Должно быть понимание, иначе любая климатическая неприятность (а не дай бог, энергетическая, когда не разыщешь диспетчеров, которые этими сетями управляют, а это все еще и техника безопасности, ведь людей допускают на линии), может привести к серьезным последствиям.

Этот год проявил многое. Во-первых, ценовые проблемы: нам надо пересмотреть систему регулирования. Во-вторых, вопрос об электрическом снабжении по распределенным региональным сетям. И третий вопрос. Сейчас министерство очень активно занимается вопросом, как, решив задачу создания новых мощностей в тех регионах, где наблюдается недостаток генерации, решить вопрос модернизации действующих. Если вы помните, три года назад у нас было 14 энергодефицитных регионов. На ликвидацию были направлены усилия строительства линий электропередачи, строительства новых объектов по схеме ДПМ. Эти договора сейчас запущены. Много уже сделано, но механизм нужно корректировать, потому что поменялись экономические условия. То, что закладывали в экономические показатели при подписании договоров ДПМ, сейчас надо подправить.

Но есть и вопрос модернизации морально и физически изношенных мощностей, массовых, которые называются теплоэлектроцентралями, небольших станций генерации. Есть процесс, который еще пока не оценили до конца, – это стремление крупных потребителей, уставших от перекрестного субсидирования, к строительству собственной генерации. Такие проекты уже есть, они реализуются. Этот процесс тоже нужно оценивать и правильно его направлять. Тогда надо принимать ответные меры: снимать перекрестное субсидирование, решать социальные вопросы.

Для модернизации морально и физически изношенного оборудования ТЭЦ нужно синхронизировать изменения на рынке тепловой энергии с изменениями на рынке электрической энергии. Иначе теплоэлектроцентралям будет плохо. Они уже вовсю бьют тревогу. И нам тоже нужно внимательно и правильно оценить концепцию, что вперед модернизировать: закладывать сегодня новые современные объекты в зонах, где присутствуют уже ТЭЦ (если новый объект, то за ним тянется цепочка: выдача мощности, сетевой комплекс и т.д.), или запустить механизм модернизации действующих сегодня теплоэлектроцентралей, особенно тех, которые работают на газе.

Этот путь нужно правильно оценить. Наверное, он будет дешевле, потому что уже есть территория, не надо решать сложнейшие вопросы с землей, не надо заниматься новым сетевым строительством, потому что линии электропередачи, выдачи мощности уже существуют. Они, скорее всего, потребуют какой-то модернизации, но это дешевле. В связи с этим Министерству энергетики нужно, может быть, запустить вперед процесс модернизации действующих объектов не общим решением, а поименно. Каждую электростанцию рассмотреть, определить для нее путь и сказать, какие электростанции можно модернизировать, а какие нет, так как им жить осталось 5-6 лет. За это время можно построить новый объект и переключиться на ту инфраструктуру, которая есть.

Это сложнейшая задача, но мы понимаем, что нужно делать.

– Вы в будущий год, как уже опытный законодатель, с оптимизмом смотрите?

– Вижу, что будет очень много работы!

Беседовал Алексей Иванов

«Энергополис» опубликует продолжение беседы в следующем номере журнала.