У мастодонтов нет будущего

Вопреки решениям, принятым на самом высоком уровне, России не понадобится закупать энергосберегающее осветительное оборудование. В этом уверен Марк Масарский, председатель Совета предпринимателей при мэре и правительстве Москвы. О своем видении внедрения в жизнь закона об энергоэффективности он рассказал в интервью журналу «Энергополис».



–Марк Вениаминович, мы с вами встречаемся не первый раз, но вы всегда готовы удивить совершенно новыми разработками.

–Более того, я уверен, что если наш последний проект будет запущен в производство, России не понадобится хотя бы для уличного освещения закупать энергосберегающие светильники, о которые уже сломано столько копий.

–Тогда с этого места поподробнее.

–С удовольствием. Существует разработка систем Street lighting (уличное освещение). Это беспроводные автономные системы, питание которых осуществляется от солнечных батарей. Для освещения в них использовались экономичные светильники, в первую очередь на основе светодиодов. Но для изготовления качественных светодиодов требуется карбид кремния. Цена одной эпитаксиальной установки для изготовления светодиодов на карбиде кремния составляет 12 млн. долларов. Для сравнения – аналогичная установка для изготовления светодиодов на сапфире стоит около 2 млн. долларов. Но светоотдача светодиодов на карбиде кремния порядка 200 люмен/ватт, в то время когда светоотдача наших нынешних светодиодов где-то в районе 80 люмен/ватт. Я обращаю ваше внимание: для того чтобы создать структуру для светодиода, необходимо сделать эпитаксиальную структуру A3B5 по крайней мере не менее девяти слоев. Однако для практического использования важна не только светоотдача, но и величина излучаемого светового потока и качество цветопередачи.

Общеизвестно, что стандартные газоразрядные лампы значительно превосходят светодиоды любых типов по последним двум показателям и в принципе имеют неплохую светоотдачу – в районе 30–50 люмен/ватт. Исходя из этого, наши специалисты определили, что экономически целесообразно заниматься усовершенствованием как конструкций газоразрядных ламп, так и алгоритмами их управления. После чего электронщики сделали хорошие системы питания и электронные блоки управления для некоторых из существующих типов газоразрядных ламп, подняли частоту питающего напряжения до нескольких десятков килогерц и в результате получили заметно большую светоотдачу при использовании стандартных светильников. Причем светоотдача поднялась буквально до 60, в некоторых случаях даже до 80 люмен/ватт. Вот этот последний вариант, который сейчас мы готовим к производству, будет, скажем так, электронным балластом, который сможет обеспечить не только лучшую светоотдачу и увеличенный световой поток, но и более мягкие условия для запуска этих ламп. Дело в том, что срок их службы определяется в основном жесткими условиями запуска, искровым пробоем, который выводит из строя катоды. У нас на сегодня появилась возможность существенно увеличить срок службы этих светильников за счет управления величиной тока лампы на всех этапах ее работы.

–На сколько, по вашим подсчетам, увеличится срок службы этих ламп?

–Как минимум мы ожидаем увеличения на 30%. Получается, что использование нового электронного балласта позволяет напрямую экономить до 20% электроэнергии. Притом что мы берем стандартные лампы, меняем электронный блок, увеличиваем срок службы этих ламп и уменьшаем их энергопотребление. Поскольку падают пусковые токи, то, кроме всего прочего, происходит экономия и на сечении проводов, и на весе трансформаторов, и так далее, и так далее. Кроме этого, экономия будет и на обслуживании, то есть на сроках замены, на самой стоимости ламп, на работах по их замене.
И еще один фактор надо учесть: эти электронные балласты для газоразрядных ламп носят интеллектуальный характер. Их включением-выключением, уровнем светимости можно будет управлять с помощью удаленного компьютера, можно будет вести мониторинг их рабочего состояния. Подключить к лампам, допустим, датчики движения, чтобы они загорались только при наличии какого-то движущегося объекта. В результате использования такой системы управления освещением в Норвегии, включая грамотное управление работой светильников, в ночное время была достигнута экономия тоже свыше 20% электроэнергии за счет грамотного решения по работе светильников, учитывающего, например, снижение интенсивности движения после часа ночи и прочее, прочее. Суммарная экономия при внедрении такой системы с использованием обычных традиционных ламп может составлять до 50% – это совершенно реальная цифра.

–Если я не ошибаюсь, губернатор Брянска готов выделить вам район для внедрения ваших разработок, чтобы на практике посмотреть, как все будет работать.

–Да, Николай Васильевич Денин выделяет нам район, чтобы мы смогли в реальном режиме выявить недоработки и не на словах, а на деле уже можно было говорить об экономии средств. География Брянска такова, что многие районы расположены обособленно, поэтому нам будет очень удобно внедрять наши разработки на одной отдельно взятой территории. После этого можно будет говорить о внедрении системы и в мегаполисах. Могу сказать, что зарубежные партнеры уже проявили интерес к этим разработкам.

–Ваше изобретение защищено кодами доступа?

–Безусловно. Сама по себе схема управления не сложна. Ее можно доверить собирать любому квалифицированному производителю, что мы и собираемся делать. За собой мы оставляем только окончательную прошивку микросхем, которая определяет коды доступа, коды включения и выключения и алгоритмы работы лампы. На самом деле эта схема без такой прошивки ничего не стоит, ее невозможно украсть. Причем, если потребитель захочет, чтобы эти коды были известны только ему, а не нам, мы готовы поставить «черный ящик», который по действующему протоколу будет прошивать эти микросхемы, и заказчик сразу получит распечатку: серийные номера лампы, как она прошита, все коды доступа. Это защита, скажем так, он несанкционированных доступов.

–Что, по вашему мнению, главное в ваших инновационных разработках?

–Сколь ни удивительным покажется то, что я сейчас скажу, но в инновациях главное – люди. Ведь в принципе новатор по сути своей революционер, разрушитель старого. Но есть общий закон, сформулированный австрийским биологом Карлом фон Берталанфи: наиболее эффективны реформированные системы, а не заново созданные. Например, как формировался наш мозг? Поэтапно. В итоге его работа опирается на три эволюционных уровня: сначала уровень пресмыкающихся, управляющий ходьбой, дыханием и обменом веществ, затем земноводных и, наконец, млекопитающих. Этот закон работает и в нашей системе, никакого отношения к биологии, казалось бы, не имеющей. Что меня привлекает в проектах «Телеком-СТВ»? То, что старые разработки не уничтожаются до основания, то есть сохраняется консервативная часть. Возьмем контроллер системы уличного освещения. Туда внесены дополнения, которые не разрушают, а делают более эффективной эту систему. Я уверен, в инновациях должна быть увеличена доля эволюционного реформаторства и уменьшена революционная составляющая. Почему, например, наша экономика очень болезненно реагирует на внедрение инновационных разработок?

–Все налажено: процесс идет, административный ресурс работает…

–Вот именно – налажено, привычно. А человеку свойственно охранять привычное, это чувство сродни инстинкту. Уже есть система уличного освещения с энергоэффективными осветительными приборами. Кто же решится снять работающие электроприборы и монтировать что-то принципиально новое? Я не утверждаю, что светодиоды – это однозначно плохо, а контроллеры и новые светильники – хорошо. У каждого прибора своя сфера применения. Понятно, что в той огромной нише, которую занимает уличное освещение, освещение крупных автостоянок, стадионов, парков, зон отдыха, светодиоды очень нескоро займут свое место, особенно если учитывать и экономические показатели. Здесь, скорее всего, будут использоваться всевозможные газоразрядные лампы и лампы накаливания. Причем сегодня еще нет таких светодиодов, которыми можно было бы полностью заменить все уличное освещение, например.

В нашей разработке все готово, функционирует, нужно лишь поставить новые контроллеры на новые или имеющиеся осветители. Но это уже следующий этап. Надо подчеркнуть, что в этом специализированном мире освещения развиваются не только светодиоды. Например, немецкая фирма OSRAM разработала и выпустила на рынок газоразрядную лампу нового типа – индукционную безэлектродную газоразрядную тороидальную лампу. Технические характеристики этой лампы по светоотдаче сравнимы с наилучшими значениями для светодиодов.

Каково же было наше изумление, когда мы узнали, что на самом деле эта лампа была разработана на основе старых патентов наших новосибирских ученых. Как это ни печально, сегодня новосибирские коллеги еле сводят концы с концами, а OSRAM выпустила на рынок очень дорогую мощную лампу 2,5–5 кВт для освещения больших площадей, стадионов с очень большой долговечностью. Естественно, что мы вышли на новосибирских разработчиков и сейчас начинаем с ними конкретные работы по разработке индукционных безэлектродных ламп, которые бы заменили наши уличные светильники с мощностью, может быть, от 100 до 500 Вт. Новосибирцы довели разработку ртутной лампы этого типа до конца, но не смогли найти инвесторов, чтобы использовать свои наработки для наружного освещения, и сделали ультрафиолетовую лампу для обеззараживания воды. Прекрасная разработка, огромная эффективность, срок службы как у светодиодов.

Сама по себе лампа – это запаянная тороидальная система, в ней нет ничего, кроме стеклянной трубки, паров ртути внутри и электронной схемы снаружи, которая обеспечивает управление создания и поведения плазмы. Никаких, скажем так, провоцирующих или слабых частей, которые вышли бы из строя, в самой лампе нет. Первый этап нашей совместной работы: из этой ртутной лампы, поставив вокруг сферу с люминофором, мы будем делать «обычную» лампу непрямого свечения. Обращаю ваше внимание: использующиеся сейчас светодиоды тоже не прямого свечения, они все работают на люминофоре, который в имеющихся в настоящее время светодиодах работает в очень жестких условиях. Дело в том, что там тело свечения очень маленькое и плотность падающего ультрафиолетового излучения очень высока. Поэтому если мы уменьшаем в десять, в сто раз плотность ультрафиолета (а здесь достаточно легко сделать это), то срок службы для люминофора в наших лампах будет больше, чем в светодиодах. Следующий этап – это использование газоразрядных индукционных безэлектродных ламп прямого свечения. Это натриевые и ксеноновые лампы.

–Марк Вениаминович, инновационные технологии на стадии НИОКР требуют не только интеллектуальных, но и серьезных денежных вложений. На Западе венчурные фонды вкладывают в проекты, находящиеся на стадии разработки, до 30–50%. Как у нас обстоят дела в этой сфере?

–На сегодняшний день в лучших российских компаниях ежегодно тратится на НИОКР 5–7%! Наши венчурные фонды только называются таковыми. О вкладах в НИОКР речь не идет никогда, все жаждут мгновенных конкретных результатов и денег. Мы вынуждены доказывать очевидные вещи: без предварительных объемных разработок конкретных результатов достичь невозможно. Тот реальный результат, о котором я вам рассказывал, получился в итоге более года активной работы, которую мы вели на свои средства, практически тратя свою заработную плату, и сейчас еще на свои же средства продолжаем проект дорабатывать. На Западе есть работающая схема, когда государство субсидирует данный вид деятельности, а у нас в первую очередь требуют показать экспортную составляющую, международный патент. И мы обязаны, патентуя изобретение, выложить сразу до 40 тысяч условных единиц.

–Мне очень хочется, чтобы этот разговор сыграл роль обращения к нашим законодателям. Неужели никто не смотрит вперед? Такое ощущение, что представители власти перестали понимать, что главная задача нематериальных активов – это способность приносить экономическую выгоду в будущем.

–Господин Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, заявил недавно, что у нас оборот нематериальных активов составляет 3%, то есть он практически уничтожен. Для сравнения, в Соединенных Штатах оборот нематериальных активов составляет 70%. Если в соответствии с требованиями наших правил бухгалтерского учета я показываю нематериальный актив, то все средства, на него затраченные, я ставлю на свой баланс и плачу налог с них, как налог с прибыли. В результате все средства, вкладываемые в разработку новых изделий, я стараюсь списать, чтобы уменьшить налогооблагаемую прибыль. Далее, если я провожу разработку и продаю ее часть, я не могу списать полученную субсидию.

По нашим законам ее можно списывать как обычный актив, амортизируя его, допустим, в течение года равными долями, уменьшая тем самым налого-
облагаемую базу. Если я это сделаю сейчас, то заплачу такие налоги, что мне нечем будет платить заработную плату. А в той же Америке есть четкая система возврата этих денег, там все можно спокойно показывать: то, что потрачено на разработки, возвращается быстро и безболезненно. У нас тоже есть такие программы, наша компания занимается экспортом продукции и пытается периодически вернуть хотя бы НДС, но каких усилий это стоит!

–Марк Вениаминович, вопрос к вам как к бизнесмену. Скажите, пожалуйста, а как реагирует московское правительство на грядущие нововведения в электроэнергетической сфере?

–Правительство Москвы с 1 октября прошлого года запретило тратить бюджетные средства на обновление ламп накаливания за счет бюджета. Вроде бы сделан шаг в сторону энергосберегающих осветительных приборов. Но существует огромное производство, работу которого мгновенно не остановить, потому что по-прежнему главная проблема и мегаполиса, и страны в целом – это инерционность системы. Она заключается в следующем: налажены связи с поставщиками, определены интересы участников, наступило стабильное спокойное существование. В общей теории систем существует положение: если система неустойчива, она развивается, устойчивость – враг развития. Этот процесс можно сравнить с ездой на велосипеде: хочешь сидеть в седле, все время изменяй центр тяжести, крути педали.

Задача государства – сломать сопротивление инерционной непродуктивной части системы, потому что ближайший экономический интерес всех участников инвестиционного процесса нацелен на сохранение сложившейся ситуации. А стремление к ее изменению есть у тех, кто платит.

Схема проста: деньги берутся из бюджета, следовательно, за все платит государство, оно же управляет чиновниками, которые его представляют. Рынок чиновниками управлять не может по определению, он может воздействовать на предпринимателя, а чиновник забронирован от воздействия рынка, он ни от кого не зависит, кроме вышестоящего начальства. Вот, например недавно было принято решение о преобразовании ГУПов в субъекты коммерческой и рыночной деятельности.

Но если будет сохранено монопольное положение этих организаций, то смело можно говорить только о смене фасада. Вернемся к лампам накаливания. В свете реорганизации ГУПов должен быть принят категорический запрет на финансирование устаревших светильников, для этого должна быть создана система управления этой бюджетной составляющей, создан экономический механизм, который должен стимулировать сбережение денег.

–Вам удалось не только организовать предприятие в то время, когда электроника оказалась никому не интересна, и удержаться на плаву, но и найти свою нишу в сфере солнечной энергетики.

–В начале 90-х, несмотря на разруху и на то, что электроника оказалась никому не интересна, мы собрали команду специалистов и организовали предприятие. Первоначально занимались разработкой измерительной техники, позже пришло понимание, что готовы конкурировать с микроэлектроникой Запада, но без современного оборудования это было невозможно. На тот момент лишь солнечная энергетика не требовала больших вложений и серьезного оборудования. Мы разработали великолепную технологию, начали получать 15–16% в то время, когда весь мир работал на 12–13. Кроме этого, мы производим полированные пластины для микроэлектроники. Пожалуй, мы одно из самых последних предприятий, которое обеспечивает оте-
чественную микроэлектронику полированными кремниевыми пластинами. Наша последняя разработка – это автоматическая линия сборки концентрационных модулей – солнечных модулей с концентрацией солнечного света.

–Можно сказать, что в ней присутствует инновационная составляющая?

–Это чисто инновационная составляющая. Сейчас этот проект мы пытаемся провести через Роснано. Сам модуль готов, мы разрабатываем автоматическую линию сборки, в ней будут задействованы хорошие зарубежные роботы (относительно простые декартовые). Стадия НИОКР пройдена, процесс на стадии доработки. Кстати, Анатолий Чубайс посетил наш стенд и был удивлен как обилием разработок, так и тем, что наше предприятие из своих скромных оборотов сумело довести до ума такие разработки. Отдельно хочу сказать об одной из наших разработок – это гибкие модули. Наши специалисты добились того, что они могут быть как прозрачными, так и цветными и могут использоваться, к примеру, в качестве черепицы. Представьте себе цветную гибкую черепицу, собранную практически только из модулей, генерирующих электричество.

–Колоссально! Крыша, полностью обеспечивающая потребности людей, живущих в здании, в энергии и совершенно при этом не портящая исторический внешний вид города.

–Это было сделано с подачи наших итальянских коллег. В странах Европы поддержка развития солнечной энергетики осуществляется через покупку солнечной энергии по цене, превышающей ее продажу, там существует понятие feed-in-тариф – стоимость закачки энергии обратно в сеть. В Италии стоимость продажи солнечной электроэнергии колеблется в районе 36 евроцентов, а стоимость покупки обычной энергии – от 6 до 10 евроцентов. И этот feed-in-тариф очень сильно зависит от того, что где расположено. Если это крыша, то тариф один, поверхность земли – другой, если источник энергии расположен на крыше и при этом не нарушает исторический облик – это самый высокий тариф.

Коротко я бы хотел сказать о контроллерах. Те контроллеры, которые мы разрабатываем сейчас, будут пока немного дороже (процентов на 20–30) самых стандартных, но в будущем, как только начнется массовое производство, наши контроллеры будут состоять из двух микросхем. Крупными будут только навесные элементы – высокочастотный небольшой трансформатор, силовые элементы. В результате цена нашего контроллера будет вдвое ниже по сравнению с нынешней именно за счет уменьшения металлоемкости, потому что вся плата будет меньше существующей. В Москве улицы освещаются приблизительно 4 млн. светильников по 250 Вт, то есть при использовании наших контроллеров реальная экономия будет порядка 2 млрд. рублей в год только на прямой экономии электроэнергии.

–Каких затрат потребует внедрение вашего детища?

–Минимальных. В Москве стоят незагруженные производства по обычным платам, набивке, корпусам. Чтобы производство поставить на поток, потребуется не больше 150–200 млн. рублей.

–Марк Вениаминович, как вы оцениваете перспективы существования вашей отрасли и вашего предприятия?

–Все определяется отношением государства. Государство – это прежде всего бюджет и законодательная база, режим гарантий и льготирования. В сущности, от государства не требуется никаких бюджетных затрат. Ведь нам достаточно малейшей поддержки. На нашем небольшом предприятии содержится штат из восьми бухгалтеров, только для того, чтобы таскать огромные тома отчетности по НДС, в то время как где-нибудь в Германии один бухгалтер обслуживает пять аналогичных предприятий.

Меня совершенно не радует бесконечное сравнение с Западом, но по-другому пока никак не получается. На Западе существует избыток кредитных ресурсов, аномально низкие ставки рефинансирования. Государство может, не тратя денег, своим кредитным рейтингом обеспечивать возвратность кредитных средств, может пойти по пути создания налоговой или, в конечном итоге, правовой инфраструктуры, то есть льготировать НИОКР на сто процентов. В советское время я участвовал в разработке антикризисной программы, был членом комиссии по реформированию советской экономики. Мы провели такую норму, которую Верховный совет СССР должен был утвердить, нормативное положение о том, что все инвестиции освобождаются от налогов. Речь на тот момент шла об альтернативе: либо зарплатизация доходов, либо превращение части прибыли в инвестиции. Наша антикризисная программа была представлена на заседании Верховного совета. Но, как позже стало известно, готовился путч, государственным мужам было не до закона об инвестициях.

–Как вы переживаете кризис?
–Всем непросто, и нам в том числе, но реально кризис мы не замечаем. Мы разработали прорывные технологии с серьезной инновационной составляющей. Сейчас наше выживание зависит от того, как быстро и надежно мы встроимся в систему микроэлектроники и солнечной энергетики Запада. У нас установились партнерские отношения с GT Solar, мы готовы поставлять туда оборудование на постоянной основе, готовы наладить отношения с «Санпауэр» и выполнять их функции, допустим, по сборке модулей на европейской территории здесь, итальянцам нужны наши модули под строительство солнечных электростанций. Как только мы интегрируемся в эту систему, будем чувствовать себя гораздо более уверенно. Основа нашего выживания – это наши мозги.

---

Система по-прежнему не воспринимает понятие экономичности.

Вообще изначально термин «экономика» ввел в обиход Аристотель, дав ему следующее определение: домоводство, домоуправление, локализованный рынок. То есть по Аристотелю экономика возникает там, где известно, кто заказывает и кто получает от этого эффект. Президент уверен: «Россия обладает колоссальным интеллектуальным потенциалом». Но почему наш интеллектуальный потенциал не превращается в рыночный продукт? Почему не идет коммерциализация нашего интеллекта? Потому что бюджетные деньги тратятся чиновниками. Даже госкорпорации, созданные как субъекты рыночной деятельности, превратились в чиновничью структуру, бюрократизированную до предела, не реагирующую на меняющиеся требования рынка. Поэтому такие мастодонты не имеют будущего.