Не ошибиться в выборе

– Владимир Абрамович, по сравнению с 2009 годом в 2010 году ОГК-3 улучшила производственные показатели, увеличила объемы нового строительства. За счет чего это произошло?
– В ОГК-3 было достаточно благополучное положение с инвестиционными средствами. Мы были одной из первых компаний, которую продавали через IPO. Поэтому кризис, который захватил в 2008 году компании, находившиеся в процессе продажи, нас не сильно затронул, потому что у ОГК-3 были средства. Это первое. Второе, рост объемов обусловлен не мифическим благополучным положением компании, а тем, что мы в 2009 году начали разворот четырех проектов и, соответственно, начав с нуля, постепенно расширили фронт работ, увеличили количество вовлеченных организаций и мощностей оборудования. То есть естественным образом наращивали объемы работ по известному графику. По инвестиционной программе в целом и по каждому проекту в частности у нас сегодня пять инвестиционных проектов, девять блоков, составлены так называемые финансовые модели, в которых произведен расчет достаточности или недостаточности инвестиционных средств с учетом определенных сценарных условий. Эти условия подразумевают поступления от продажи мощности в результате ввода объектов, частичное использование прибыли, частичное использование операционных средств текущей деятельности. По нашим моделям до первой половины 2013 года у нас потребности в заемных средствах не ожидается.
– Это дает возможность компании продвигаться вперед более быстрыми темпами?
– Я поправлю вас немного. Наша задача – продвигаться не медленнее или быстрее, а без сбоев идти по плану, по графику. Это наша сверхзадача. Именно продвижение по графику является свидетельством хорошей организации и разумного, объективного планирования.
– Вам пришлось корректировать инвестиционные программы?
– Последняя корректировка проводилась в октябре 2010 года. Это было связано с тем, что мы, начав жить в рамках той инвестиционной программы, которую утвердил совет директоров в 2008 году, поняли, что она перестала соответствовать нашим задачам. Мы расширили состав проектов. Если в 2008 году сумма утвержденной инвестпрограммы составила около 93 млрд. рублей, то сейчас мы вышли на 111 млрд. рублей. Средства от IPO, поступившие в ОКГ-3, составляют 83,5 млрд. рублей. До 2013 года за счет возврата средств от продажи мощностей, за счет частичного использования прибыли и операционной деятельности мы собираемся пройти без заемных средств.
– Вы, пожалуй, единственная компания, которая ведет ЕPС-контракты.
– Не совсем так. ЕPС-идеология, если можно так выразиться, была принята еще на стадии формирования
ГОЭЛРО-2. Практически все компании, которые еще под эгидой РАО ЕЭС, начали программы, из-за длительного периода стагнации и инвестиционной депрессивности пошли по модели EPC. Все подрядчики машиностроительного комплекса, начиная от проектировщиков, весьма серьезно деградировали. Эта деградация коснулась всех сфер деятельности, квалификации специалистов, численности персонала и финансового состояния компаний. Изменилась идеология.
Компании, которые позиционируют себя в России как EPC-компании, на самом деле не имеют никакого опыта в этой сфере. Под EPC до сих пор не разработана законодательная база. Основа всех EPC-контрактов – английское право, то есть заведомо заложена бомба несоответствия концепции, которая зиждется на английском праве, и реалий, которые основываются на применимом российском праве, российском Гражданском кодексе. Это серьезная проблема.
Гражданский кодекс предполагает определенные рычаги воздействия друг на друга. EPC-схема предлагает механизмы, предполагающие прежде всего добросовестное исполнение сторонами своих обязательств. Как только мы натыкаемся на недобросовестное исполнение обязательств одной из сторон, то правовой провал непроработанной EPC-схемы сразу выходит на поверхность.
– Недавнее расторжение контракта EPC с ЗАО «Энергопроект» с широкой публикацией в прессе – результат таких нестыковок?
– Да, прежде всего это результат нестыковок. Если говорить о формальной стороне, то у EPC-подрядчика в Забайкалье были притязания на некие увеличения объемов. В чем основа идеологии российского EPC-подрядчика? Главное – это заключить договор, а дальше можно называть разные суммы, потому что заказчик связан обязательствами, зафиксированными документом. А наивный заказчик, в свою очередь, уверен, что он получит готовый продукт, потому что платит деньги. Самое опасное в этой ситуации то, что процесс никак не регулируется и первая серьезная ответственность наступает в момент достижения или недостижения комплексного опробования. 16 февраля у нас должно было быть комплексное опробование блока №3 на Харанорской ГРЭС. Оно не состоялось. Это был формальный повод для разрыва отношений.
– Вы делаете сложнейшие проекты, с такой сложнейшей техникой имеете дело и с такими сложными компаниями, что тут без трений обойтись невозможно.
– На 40–50% все проблемы как раз связаны с тем, что компании, которых мы привлекли для совместной работы, декларирующие себя EPC-партнерами, не являются таковыми по сути.
– Есть ли перспективы для развития EPC-контрактов в России, на ваш взгляд?
– Безусловно, есть. Но для того, чтобы такие перспективы были реализованы, во-первых, Россия должна стать правовым государством, ответственным за свои действия, а во-вторых, компании в лице своих руководителей также должны нести моральную ответственность, испытывать чувство стыда за потерю своего лица, своего честного имени. Когда это прекрасное время наступит, я не знаю, как, наверное, не знает никто.
– Владимир Абрамович, расскажите о наиболее интересных объектах, которые находятся сейчас у вас в работе.
– Мы ведем три проекта с Черепетской ГРЭС, Гусиноозерской ГРЭС и Харанорской ГРЭС по технологиям, разработанным достаточно давно. Есть два современных проекта, один из которых – Южноуральская ГРЭС. Проектом предусматривается строительство трех пусковых комплексов на базе одновальных установок типа SСС5-4000 (Siemens). Установленная мощность каждого энергоблока составит порядка 400 МВт с коэффициентом полезного действия порядка 55–56%. Согласно действующей инвестиционной программе ОГК-3 первый энергоблок, входящий в состав энергетического комплекса Южноуральская ГРЭС-2, будет введен в эксплуатацию в конце 2012 года. В процессе строительства компания использует современные технологии, но, к сожалению, не отечественные. Единственная наша разработка – котел-утилизатор, который изготавливается в Подольске по лицензии иностранной компании.
– Сейчас много говорят о необходимости внедрения инновационных разработок. Проект Джубгинской ТЭС может быть отнесен к разряду инновационных?
– Думаю, да. По инновационным технологиям будут изготовлены газотурбинные энергоблоки. Максимальный их КПД составит около 44%. Благодаря высокой эффективности сжигания топлива электростанция будет иметь сравнительно низкие удельные выбросы парниковых газов. Концентрация оксидов азота в дымовых газах не превысит 50 мг/куб. м, а сверхманевренность (набор мощности от пуска до 100 МВт за 10 минут) позволит электростанции играть важнейшую роль в регулировании частоты и мощности Сочинского энергоузла. Станция будет работать в пиковом и полупиковом режимах. Важно, чтобы были маневренные характеристики, высокие скорости набора мощности, скорость сбрасывания. Если на тепловых блоках без остановки блока придерживаются регулирования 25–30% в зависимости от КПД, то здесь пределы регулирования от 0 до 100%. Замечу, что во всем диапазоне эти машины выдают КПД, близкие к номинальному. Номинальный КПД – 43%. Только при регулировании менее 50% КПД существенно понижается.
– Кто будет осуществлять монтаж и пусконаладку?
– Мы еще не выбирали подрядчика, который будет осуществлять монтаж, но для шеф-монтажа и шеф-пусконаладки мы выбрали компанию GE. Мы одновременно заключили договор на поставку машин и на сервисное обслуживание, что для нас является принципиальным. Сервис, кстати сказать, довольно слабое звено для GE, они только начинают развивать это направление в России, поэтому у компании пока нет еще ни складов, ни специалистов. В ближайшее время в районе Краснодара компания собирается создать сервисный центр, а сейчас вместе с «Интер РАО ЕЭС» реализует проект совместного предприятия по изготовлению ряда машин в 75 МВт. 60 машин у них пока в программе. В связи с этим также планируется организация сервисного обслуживания. Нас это воодушевляет, мы надеемся, что в выборе партнера не ошиблись.

Беседовал Алексей Иванов