Дефицит мощности. Турбина для ДПМ-2

В середине июля Siemens подал в Минпромторг заявку на заключение специального инвестиционного контракта (СПИК) для 100%-ной локализации производства газовых турбин большой мощности.
Это было ожидаемым и вполне логичным шагом со стороны мирового лидера сектора. По крайней мере странно будет, если эта заявка ведомством не будет принята/одобрена (даже не знаю, какое слово тут более уместно). Скорее всего, подписание такого контракта пройдет в рамках какого-нибудь очередного экономического форума в торжественной обстановке с присутствием при этом либо президента, либо премьер-министра. Нет, все-таки, пожалуй, президента.
России нужно создать производство турбин большой мощности — это факт. В стране такого производства нет. Это тоже факт. Программа ДПМ-2 — не главная причина внезапного и экстренного госзаказа на турбины такого класса. Первопричина — санкции. Если бы не они, мы бы еще нескоро озадачились отсутствием отечественного производства подобного оборудования. У нас еще есть много мест в нашей огромной стране для возведения ненужных мостов и строительства бесполезных дорог с ценой километра полотна в 1 млрд. В такое нам инвестировать привычнее и понятнее: кому и сколько. А тут турбины. Их же делать надо, и они к тому же должны потом работать. Долго работать. Это тебе не ракета. Сделал, запустил, упала — надо новую делать. Если бы не санкции, мы бы закупали современные газовые турбины за рубежом, где спрос на них в последние годы значительно упал, и не придумывали бы при этом никаких требований по локализации. Если бы не санкции, то мы могли бы забить на зависимость от импорта в секторе и не было бы скандала и конфуза с поставками турбин Siemens в находящийся под санкциями Крым в 2017 году.
Эксперты говорят, что санкции сделали очевидными две главные проблемы энергетической отрасли России: технологическая отсталость и высокий процент износа оборудования. Про выработку паркового ресурса в таких высказываниях ничего нового нет. По данным Министерства энергетики, более 60% турбин выработало парковый ресурс. И коэффициент использования топлива на российских ТЭЦ чуть выше 50%, доля считающихся наиболее эффективными парогазовых установок (ПГУ) менее 15%. И эти ПГУ вводили в строй за последние 10–12 лет исключительно на базе импортного оборудования.
Притом что в суммарной установленной электрической мощности ТЭЦ доля паротурбинных установок (ГТУ) превышает 80%, общее мнение правительственных структур однозначно: газовые турбины — главный «субъект» модернизации российской энергетики. Газ в стране есть, газ — наше все, всем газовать, нужны турбины. Причем сейчас на первый план выходит необходимость делать свои мощные турбины — с производством малых мы справляемся.

Санкции и насущная модернизация отечественной генерации дали сектору импульс развития, соотносимый, пожалуй, с первой стадией реформы РАО «ЕЭС». Оценивающийся в 1,4 трлн рублей ДПМ-2 — достойный стимул для производителей-участников рынка. Тот же Siemens оценивал перспективы поставки турбин большой мощности в 40–50 единиц до 2030 года, а Минпромторг, где придумали дорожную карту (эти дорожные карты кабмина — атлас всероссийского «бездорожья»!) по разработке турбин разных диапазонов мощности (40–80 МВт, 100–130 МВт, 150–190 МВт), которые должны через несколько лет выйти в серию, прогнозируют потребность на уровне 80 турбин до 2035 года. Минпромторг прописал в своей дорожной карте полный цикл производства: от разработки документации до инфраструктуры сервиса турбин (и эта карта стала похожа на маршрут звездолета в астрономическом атласе).

Государство сформулировало задачу, сделало запрос производителям и уже подкрепило слово рублем, выделив из бюджета на разработку газовых турбин семь миллиардов рублей (общую стоимость проекта правительство оценивает в 14 млрд рублей). Кого стимулирует этот запрос? Интересант — государство (тут еще и майские указы в ту же кассу), а бенефициары прежде всего Siemens и «Силовые машины». Да. «СТГТ» — их совместное предприятие, где сегодня можно производить оборудование такого класса. С оговорками, но можно. Хотя бы попробовать начать. В Рыбинске газовые турбины по лицензии General Electric производят «Русские газовые турбины» (мощность — 82 МВт), но речь идет об очень низкой степени локализации. РЭП-холдинг (входит в состав промгруппы Газпромбанка) недавно объявил, что открывает СП с итальянской Ansaldo Energia и будет производить три модели газовых турбин в диапазоне от 75 до 340 МВт.

Когда говорят, что в России, по сути, будет создан новый сектор машиностроения, хочется напомнить, что в свое время в СССР успешно развивалось производство газовых турбин большой мощности, и первая в мире газотурбинная установка мощностью 100 МВт была введена в серию тоже в СССР. К санкционному фактору в теме производства турбин добавляется незакрытый гештальт сегодняшнего руководства страны, связанный с 90-ми. Всякий раз, когда встает вопрос о «дураках и дорогах», будь то во время прямой линии с президентом или после техногенной катастрофы, власть ссылается на «пережитые страной тяжелые времена». И, что касается отечественной разработки турбины большой мощности, то стоит напомнить, что именно в 90-е началась такая на базе НПО «Сатурн», которое сегодня входит в структуру «Ростеха». Началось в 90-х, а то ли в декабре 2017-го, то ли в апреле 2018-го, когда информация об этом все-таки попала в СМИ, доведенная ГТД-100М развалилась на испытаниях.

В феврале этого года сообщалось, что Минэнерго планирует провести конкурс проектов строительства электростанций с «инновационными турбинами отечественных производителей». Также сообщалось, что Минэнерго проанализировало варианты строительства и размещения ТЭС на пилотных образцах газовых турбин большой мощности производства ПАО «Силовые машины». Как следует из письма министерства в Совет рынка, наиболее оптимальным станет вариант строительства ТЭС в Каширском районе. «Силовые машины» сообщили, что уже есть договоренность о строительстве с властями Подмосковья. «Инновационных турбин отечественных производителей» нет, но станции мы строить будем. Почему-то не удивляет.