Андрэ Мернье: Мы ждем ответа от России

Генеральный секретарь секретариата Энергетической Хартии Андрэ Мернье дал эксклюзивное интервью нашему корреспонденту в Брюсселе.

По мнению руководителя Энергетической Хартии, "ратификация Россией Договора была бы воспринята "исключительно позитивно". Но отвечает ли это интересам России?

- Создание надежной и всеобъемлющей системы энергетической безопасности является одной из приоритетных тем, стоящих в повестке дня мирового сообщества. Какие проблемы, по Вашему мнению, предстоит решить в первую очередь? Каковы основные риски в обеспечении энергобезопасности?
- Сначала надо договориться о том, что мы понимаем под энергетической безопасностью. Проблема энергобезопасности имеет большое прошлое. Есть безопасность поставок и безопасность спроса. Те, кто потребляет газ, уголь или нефть, хотят быть уверены в том, что их снабжение энергоресурсами останется на необходимых уровнях. А те, кто поставляет энергоресурсы, хотят быть уверены, что инвестиции и предпринятые усилия для обеспечения поставок оправдаются и они найдут клиентов.

До настоящего времени серьезные проблемы не возникали ни в том, ни в другом случае. Безопасность спроса относительно стабильна, потому что более-менее точно известно, какие можно ожидать объемы потребления. Но есть одна очень серьезная проблема - безопасность транзита. Это касается главным образом поставок газа, в меньшей степени нефти. Сегодня проблема безопасного транзита газа стоит очень остро. Во всяком случае, для таких больших рынков, как Европейский союз, в страны которого газ поступает по сети трубопроводов. А им границы неведомы, они проложены от источников, от производителей к потребителям, пересекают на своем пути многие страны.

Транзит является важнейшей проблемой как для потребителя, так и для производителя. У этой проблемы есть политические, географические и технические аспекты. И, разумеется, транзитные страны при этом играют очень большую роль, поскольку именно им надлежит обеспечивать не только физическую безопасность инфраструктуры, но и техническую, а также политическую.

Есть и другой аспект, который вызывает обеспокоенность. Это стоимость. Здесь мы в определенном смысле находимся "в тумане", потому что цены зависят не только от предложения и спроса, но и от спекуляций на финансовых рынках, от времени года и так далее. Никто не может сегодня гарантировать твердую стоимость, и ни у кого нет рационального объяснения крайне важной эволюции цен на нефть или газ.

- Господин Мернье, что нужно сделать, на Ваш взгляд, для притока инвестиций в энергетику?
- В настоящее время энергетика в значительной степени зависит от инвестиций. И не только в транспортную инфраструктуру, но и в разведывательные работы, в создание эксплуатационных мощностей. Все, что было легко добывать и эксплуатировать, уже задействовано. Новые месторождения трудно разрабатывать. Они более глубокие, удаленные, расположены в трудных климатических зонах. К примеру, эксплуатационные издержки по добыче одного барреля нефти в битуминозных сланцах в Канаде достигают 25-26 долларов, а в Саудовской Аравии - 5 долларов.

Энергобезопасность может быть гарантирована лишь при условии наличия инвестиций. Одна из проблем нового тысячелетия - это недостаточность капиталовложений в 90-х годах прошлого века. Природные ресурсы истощаются, и это привело к взрыву цен. Но цены должны оставаться на разумном уровне, чтобы оправдывать инвестиции.

Инвестиции необходимо гарантировать на политическом уровне, а в роли гарантов по отношению к инвесторам и предпринимателям должны выступать правительства стран, не вмешиваясь при этом в экономическую деятельность компаний. Это не означает, что правительства не могут сказать свое слово. Мы видим, что значительная часть мировой энергетической системы находится в руках правительств - в Саудовской Аравии, Алжире, Норвегии, Венесуэле, Мексике, России и ряде других стран. И вряд ли в обозримом будущем мы увидим отказ всех правительств от государственного контроля над энергетикой. Полагаю, что мы движемся в направлении тесного сотрудничества частного и государственного секторов.

- Как Вы считаете, не слишком ли политизирована проблема ратификации Россией Энергетической хартии (ЭХ)?
- Нужно различать две вещи. Есть Договор, и есть процесс ЭХ. Договор представляет собой международное соглашение, которое было подписано и ратифицировано значительным числом стран и которое в случае двух-трех стран подписано, но не ратифицировано, а в случае России и Белоруссии - подписано и выполняется временно. Лично я остаюсь при мнении, что Россия не находится в ситуации очень отличной, к примеру, от Казахстана и ряда других стран, являющихся также крупными производителями энергоносителей, которые подписали и ратифицировали Договор и у которых не возникает никаких проблем с применением ЭХ.

- Уточните, пожалуйста, статус России в Энергетической Хартии.
- Россия подписала ДЭХ в 1994 году и согласилась применять Договор на временной основе до его ратификации. Это означает, что Россия согласилась применять положения Договора к Энергетической Хартии в той степени, в которой они не противоречат конституции, законам и подзаконным актам России.

Отсутствие ратификации не является препятствием для практической и технической работы процесса Энергетической Хартии, в котором Россия является активным участников. В то же время оно оставляет некоторую неопределенность в отношении степени юридических прав и обязательств России по Договору.

На мой взгляд, ситуация в России, как и во всех других странах, меняется. В следующем году в вашей стране будет новая администрация, которая может иметь другую точку зрения, и контекст может измениться. Мы очень внимательно относимся к тому, что нам говорят представители России, какие изменения или добавления российская сторона хотела бы сделать в Договоре. Мы полностью открыты, но принимает решения в данном случае не секретариат ЭХ, а все страны-участницы единогласно. Они, в свою очередь, также очень внимательно относятся к тому, что у России есть своё мнение по определенным вопросам и, естественно, готовы вести переговоры по предлагаемым изменениям. Но о том, какого рода должна быть адаптация, нам, секретариату ЭХ, должны сказать государства-члены, в том числе Россия.

- В своем выступлении в декабре прошлого года перед членами Комитета Госдумы РФ по энергетике, транспорту и телекоммуникациям Вы сказали, что Договор к Энергетической Хартии в интересах России. Почему?
- Россия нуждается в инвестициях. Я считаю, что в настоящий момент они недостаточны. Россия имеет огромные природные ресурсы. Но чтобы привлекать инвестиции, нужны гарантии. Предположим, что завтра Россия ратифицирует Энергетическую Хартию. Тем самым она дала бы всем инвесторам политический сигнал, который был бы воспринят исключительно позитивно.

Думаю, Договор (ДЭХ) составлен таким образом, что никакого риска для России не существует. ДЭХ ограничивает введение санкций системой арбитража. Если возникает проблема между двумя странами-участницами, как этот было, например, в случаях между Россией и Украиной и между Россией и Белоруссией, то на первом этапе начинаются переговоры на дипломатическом уровне. Как правило, решить проблему удается уже на этом уровне.

По моему мнению, значение кризиса между Россией и Украиной было преувеличено. Проблема была, и это очевидно, но говорить о серьезном кризисе с поставками, как мне представляется, было совершенно излишне. Кризис был краткосрочным. Никто подлинным образом не ощутил его воздействия, и обе стороны, которые апеллировали к принципам ЭХ, очень быстро нашли решение. То же самое было в ситуации с Белоруссией.

В разрешении спора между Россией и Украиной мы были готовы перейти и ко второй стадии - найти посредника. Однако необходимости в этом не возникло.

Третья стадия в урегулировании проблем - это обращение в арбитражный суд. Но это уже почти крайняя мера, поскольку в определенной степени это означает неудачу обеих сторон найти взаимоприемлемую договорённость. Ситуация на этой стадии становится чрезвычайно напряженной и нервозной, и это совсем не то, чего желает наша организация.

- Как вы полагаете, возможна ли корректировка (редактирование) спорных пунктов Договора к Энергетической Хартии для достижения компромисса?
- Да, но я должен сказать, что это в значительной мере зависит от России. Мы полностью убеждены в том, что мир эволюционирует и что это может привести к внесению необходимых изменений в ЭХ. На данный момент единственной страной-участницей, которая требует, чтобы мы изучили возможность эволюции данного рода, является Россия. То, к чему мы призываем Россию, - это сказать нам, по какому пункту Договора она хочет, чтобы была модифицирована Хартия, что убрать, изменить или добавить. От России, которая является одним из членов ЭХ, требуется, чтобы она нашла среди остальных её членов поддержку для того, чтобы сначала вступить в переговоры, а затем определить параметры переговоров.

На данный момент у нас нет ответа со стороны России на эти вопросы. Мы открыты и считаем, что Россия является чрезвычайно важной страной, которая всегда демонстрировала своё благоразумие как страна-поставщик. Но это ей надлежит сказать, по какому вопросу она хочет продвигаться, и провести новые переговоры.

Нельзя просто публично заявлять, что Хартия не адаптирована. Нужно сказать, по какому пункту и в чём она не адаптирована. В чём она будет лучше соответствовать интересам России, интересам других поставщиков и интересам потребителей. И имеется ли среди других стран-членов поддержка, чтобы начать переговоры по тому или иному вопросу. Это в некоторой степени похоже на процесс внесения изменений в конституцию: сначала надо определить, какую статью мы хотим изменить. В этом плане мы ждем ответа от России.

- Относится ли Договор только к нефти и газу? А как же электроэнергетика?
- Договор охватывает все типы энергетических материалов и продуктов, включая электроэнергию, а также связанное с энергетикой оборудование. Положения по защите инвестиций применяются в том числе к инвестициям в гидроэнергетику, солнечную и ветровую энергетику и во все прочие возобновляемые источники энергии. Например, первое арбитражное решение, принятое по Договору к Энергетической Хартии в отношении инвестора, касалось режима для инвестиции, осуществленной небольшой компанией в экологически благоприятное совместное производство тепла и электроэнергии (когенерацию).

- Господин Мернье, в вашем здании я увидел немало дверей, на которых указаны русские фамилии. Чем обусловлен такой интерес секретариата ЭХ к кадрам из России?
- Во-первых, это объясняется тем, что у нас в ЭХ два официальных языка - английский и русский, во-вторых, у нас много русских, во всяком случае, русскоговорящих. Кстати, заместитель генерального секретаря является гражданином России.