Дорогу осилит идущий

Петербург – одну из двух столиц отечественной школы вузовского образования – университетами не удивишь: сегодня их здесь более ста. И все же когда в 1999 году в Северной столице Российская академия образования открывала Смольный университет, значимость события для города ни у кого не вызывала сомнения. В церемонии открытия нового вуза Петербурга приняли участие руководители Российской академии образования, Министерства высшего образования РФ, руководство Санкт-Петербурга и Ленинградской области, известные деятели науки и культуры.

Однако успешный старт Смольного университета, к сожалению, не стал гарантией его последующего развития. Управленческий кризис, поразивший вуз, свел на нет первоначальные усилия и уже достигнутые результаты. Смольному университету нужно было рождаться заново.
В декабре 2003 года Российской академией образования к руководству вузом была приглашена новая команда эффективных управленцев во главе с Гейдаром Мамедовичем Имановым, который был утвержден на должность ректора Смольного университета.

Прошло семь лет. Концептуальные идеи, заложенные Гейдаром Имановым при организации Смольного университета, сегодня подкреплены основательной базой для становления вуза: территорией и комплексом помещений для организации учебного процесса и участия в полноценной студенческой жизни.
Назначение ректором известного в Петербурге промышленника, уважаемого и зарекомендовавшего себя руководителя крупного предприятия и научно-исследовательского института, общественного деятеля дало свои плоды.

Согласно выбору абитуриентов 2010 года, среди 50 негосударственных вузов Санкт-Петербурга Смольный институт Российской академии образования по рейтингу занял третье место.
Концепция развития университета, реализованная в вузе, абсолютно нестандартна и просто обязана привлечь заинтересованные в развитии высшего образования организации. И в первую очередь Министерство образования России.

– Первый вопрос, Гейдар Мамедович, – в чем секрет успеха?

– Секрет, как всегда, прост. Кадры решают все, а дорогу осилит идущий. Хотя, как известно, бес прячется в деталях, в подробностях. Но по порядку. Прежде всего в университете был сформирован новый ученый совет. В него вошли крупные ученые Санкт-Петербурга. Председателем ученого совета был избран академик Российской академии образования, заслуженный деятель науки и техники, доктор технических наук, профессор Б. Я. Советов. Ученый совет рассмотрел и утвердил предложенную мной концепцию развития Смольного университета на 2004–2009 годы. И мы засучив рукава начали ее выполнять.

В начале 2004 года Холдинговая компания «Электрокерамика», принявшая на себя обязанности стратегического партнера вуза, передала университету в долгосрочное пользование и управление крупный имущественный комплекс. Это – восемь зданий полезной площадью около 50 тыс. кв. м, расположенных на территории около семи гектаров в Калининском районе Санкт-Петербурга. В распоряжение университета компанией был передан и оздоровительный лагерь в поселке Лемболово Ленинградской области. А в 2009 году университет был переименован в Смольный институт Российской академии образования.

– Вы используете в названии такое славное имя...

– Смольный институт Российской академии образования и позиционирует себя как преемника традиций Смольного института – Императорского воспитательного общества благородных девиц.
Смольный институт основан указом Екатерины II 5 мая 1764 года. Это – начало женского среднего образования. Инициатива создания Смольного института принадлежала Ивану Ивановичу Бецкому, видному общественному деятелю Екатерининских времен.

Воспитательный процесс смолянок строился на нескольких принципах, не потерявших актуальность и сегодня. Они, на первый взгляд, несложны. Но, как я говорил, бес в подробностях, в реализации этих принципов. А принципы эти таковы: воспитывать в красоте и радости; в основу образования и воспитания полагать гуманитарные дисциплины; на гуманитарной основе формировать личность и обеспечивать ее профессиональную подготовку; чередовать классные занятия с физическими упражнениями, прогулками и играми на свежем воздухе или в залах; обращать особое внимание на регулярность и полноту питания молодых людей; уделять как можно больше внимания эстетическому воспитанию (через любительский театр, посещение художественных выставок и т. п.).

Смольный институт сыграл важнейшую роль в развитии женского образования в России.

– Гейдар Мамедович, в Санкт-Петербурге и в Баку вас знают как успешного бизнесмена. И вдруг
неожиданно для многих вы стали ректором Смольного института…

– Неожиданно для многих, но не для меня. (Долгая пауза.) Я задумался, откуда начинать, с какого места. Жизнь длинная и непростая штука… Начну, пожалуй, с того, что я родился в маленьком азербайджанском горном селе, расположенном вблизи Карабаха. Обычная для Азербайджана семья: папа – учитель, много лет проработал в партийных органах, награжден орденами и медалями, мама всю жизнь трудилась учительницей в школе и воспитывала девятерых (!) детей. Мечтой отца и мамы было высшее образование для детей. Скажу честно, это было и моей мечтой. Работать все дети начинали рано: надо было помогать родителям. Старший брат Тельман работал в строительстве, сестры стали учителями и врачами, я подрабатывал чертежником, занимался, как большинство азербайджанских мальчиков, боксом и мечтал попасть учиться в Ленинград. Но для этого надо было пройти немало ступеней. Первыми моими учителями были родители. Глядя на них, я понял, хоть и не сразу, что всего в жизни можно добиться только упорным трудом. Может быть, тогда я где-то вычитал или услышал замечательную мудрость: «Дорогу осилит идущий». С тех пор, где бы ни был, у меня над столом, а позже во всех моих кабинетах висела надпись «Дорогу осилит идущий» – как мое жизненное кредо. В школе у меня были замечательные учителя, многих из них я помню до сих пор, но все же образования на азербайджанском языке было недостаточно для поступления в ленинградский вуз, о котором я мечтал. Для начала пришлось поступить в Бакинский техникум легкой промышленности, и лишь потом мечта моя исполнилась: я стал учиться в Ленинградском технологическом институте.

– Ленинградский технологический институт, Техноложка, как его называли в Ленинграде, – один из старейших вузов страны. Большинство выдающихся физиков и химиков или учились в Техноложке, или преподавали в ней.

– Да. Менделеев, Бутлеров, Лебедев – я навскидку назову двадцать-тридцать великих имен. Но было и еще одно, может быть, самое главное: был особый дух института. Было неприлично учиться плохо. Человек, не сдавший экзамен, чувствовал себя неловко. Работать в студенческом научном обществе, работать на кафедрах, подрабатывать лаборантами было для студентов абсолютно естественно. Была особая атмосфера общения студентов и профессуры, высокоинтеллектуальная, духовная. В присутствии профессора было неприлично курить, громко разговаривать, хохотать. Была своеобразная культура отношений между профессурой и студентами, между студентами разных курсов и факультетов и так далее и так далее. Проще говоря, была культура жизни в институте. Это определяло многое, если не все.

– Но Техноложка славилась своими студенческими отрядами, газетами, которые издавались на всех факультетах, своими поэтами, бардами: там учились Евгений Рейн, Юрий Димитрин, автор первой рок-оперы «Орфей и Эвридика»…

– Все это я вкладываю в понятие КУЛЬТУРА.

– Гейдар Мамедович, как вам, азербайджанскому юноше, удалось вписаться в эту особую питерскую культуру?

– Я ведь мечтал учиться в Техноложке. И кроме того, у меня были изумительные учителя, которые не просто учили меня физике и химии, но и прививали эту самую культуру. Я по сию пору помню почти всех, кое с кем даже общаюсь. Некоторые мои преподаватели работали у меня в институте, на Опытном фарфоровом заводе, на Корниловском фарфоровом заводе, где позднее я был директором. Кстати, я отношу к своим учителям не только преподавателей. Я искренне благодарен и тем студентам, моим товарищам, с которыми я прошел институтский путь, коллегам, с которыми довелось работать.

– А резкий уход из бизнеса и ваше ректорство в Смольном институте?

– Из бизнеса я не ушел. По разным причинам. Первая из них – кто-то должен содержать и развивать Смольный институт. Те небольшие деньги, которые мы собираем со студентов за обучение, – лишь малая часть бюджета института. Все остальное – добровольные вклады благотворителей и подпитка из моих бизнесов. Я стараюсь обеспечить студентов по максимуму. От первоклассных преподавателей, современных аудиторий и лабораторий до столовой, а точнее кафе, института. В кафе, поверьте мне, великолепная ресторанная еда. Практически без наценок, по себестоимости. Не случайно жители района приходят к нам обедать: вкусно и дешево. Люди ценят уважительное к себе отношение. Мы уважаем тех, кто пришел к нам в кафе, и даем им не просто нормальную человеческую еду, нет, – мы даем им веру в то, что есть еще места, где тебя не обманут.

– Какими вы видите университеты России в XXI веке?

– Университетские научные и образовательные центры возникают и развиваются под влиянием конкретных общественных потребностей.
Современная форма университетского устройства закладывалась в начале XIX века. Ее реализация связана прежде всего с реформой Берлинского университета, осуществленной Вильгельмом фон Гумбольдтом. Гумбольдт – в ответ, кстати, на разгром Пруссии Наполеоном в 1807 году – задумал и основал в 1809 году Берлинский университет с двумя отчетливыми намерениями: отнять интеллектуальное и научное лидерство у французов и дать его немцам. Когда слова «наука» и «германская наука» стали почти синонимами, он определил университет как элитарное высшее учебное заведение, обеспечивающее синтез науки и образования при обязательной автономии университета.

Через сто лет идея университета как агента изменений была подхвачена в США. За тридцать лет группа университетских президентов создала и построила свой американский университет, который после Первой мировой войны в науке и прикладных исследованиях сыграл ту же роль, что в Германии столетием раньше. И мировое сообщество имеет экономическую цивилизацию (экономическую науку, социологию, политологию, общечеловеческие ценности, мировые цены и идеи экономического глобализма).
В начале XXI века наступило время российских университетов внести свой интеллектуально-предпринимательский вклад в создание новой ноосферной парадигмы цивилизационного развития человечества.

Российское государство и общество нуждаются не только в современных университетах, но и в истине, которую они выявляют и отстаивают. А интеллектуальный труд, распространение знаний, новых идей и информации в обществе нуждаются в финансовой поддержке государства и частного сектора. Однако нельзя допустить полного подчинения системы образования как государственному диктату, так и рыночной конъюнктуре, иначе в конечном счете это приведет к нарушению автономии российских университетов, следствием чего станет снижение уровня общественного интеллекта всего российского общества.

– Все это прекрасно, но я не очень представляю, как вы выдерживаете сильнейшую конкуренцию.
Вузов в Питере – сотни.

– Мы выдерживаем по одной простой причине. Задача наша не только в том, чтобы научить человека, вступающего в жизнь, профессии. Это – главное, но далеко не все. Моя задача – научить этих детей жизни, привить им ту культуру, в самом широком смысле, которой меня так щедро одарили мои учителя.
Молодому человеку сейчас выжить, выдержать напор житейский, не смалодушничать, не бросить все и не уйти в мелочную торговлю – при всем уважении к этой профессии – значительно труднее, чем было нам. Такая бесовщина вокруг, столько соблазнов, столько искушений! Общество потребления, в самом дурном его обличье, пирует в стране, глумится над честью, совестью, порядочностью, диктует свои омерзительные торгашеские законы. Как противостоять этому напору? Как устоять перед потоками грязной информации, обрушивающейся на молодого человека? Как привить ему вечные ценности, если эти ценности выставлены на поругание?

В противостоянии этой изломанной, безумной действительности я вижу свою вторую главную цель работы в Смольном институте. Не зря я сам возглавил кафедру психологии и акмеологии.

– Простите, а что это такое?

– Посмотрите в энциклопедии. Это наука о достижении творческой вершины, о выживании, о способности противостоять бедам, соблазнам и невзгодам. Жизнь провела меня по многим кругам. Смог бы я выжить, если бы меня жизнь не научила этой науке, хотя тогда и названия-то такого не было? Смог бы я противостоять соблазнам большого бизнеса, если бы рядом не было моих друзей, коллег, тех, кто поддерживает и развивает эту странную, на первый взгляд, науку? Отвечаю: нет, никогда. Сейчас у меня есть возможность идти навстречу этим молодым людям, к которым я отношусь как к своим детям, есть возможность передать им свой опыт, свой опыт противостояния, как говорил Чехов, «свинцовым мерзостям жизни».

Каждый человек проходит свою жизнь сам и сам несет за нее ответственность. Вложить свои знания и опыт непосредственно в голову человека нельзя. Но это не значит, что мы должны опускать руки и бросать наших детей в кипящий житейский котел. Они должны видеть рядом с собой людей, которым они доверяют. Они должны видеть, реально видеть, что есть места, в которых добро побеждает зло. Одно из таких мест, я уверен, – Смольный институт.
Я ответил вам, почему и за счет чего мы выдерживаем конкуренцию сотен и сотен санкт-петербургских вузов?

Беседовал Алексей Ивавнов