Декларация независимости или декларация зависимости?

В декабре 2009 года в Копенгагене состоится важное для России событие – 15-я конференция ООН по изменению климата. Наша страна не впервые участвует в подобном мероприятии, но, похоже, настало время задуматься над изменением своей позиции. История вопроса такова.

В июле 2009 года на встрече «Большой восьмерки» в Италии был принят целый пакет деклараций, из которых самой значимой оказалась декларация по изменению климата. Хотя она не носила политического характера, но оказалась единственной из всех, по которой Российская Федерация в лице президента Дмитрия Медведева имела особое мнение, причем отрицательное. «Цифра в 80% для нас неприемлема, или, скорее, недостижима. Такие обязательства будут сдерживать наш экономический рост, и мы этим жертвовать не будем», – пояснил позицию президента его помощник Аркадий Дворкович.

Заявление довольно резкое, если учесть то, что ранее РФ имела другое мнение, причем оформленное документально: в 2004 году Россия ратифицировала Киотский протокол. Считалось, что это мудрый и глубокомысленный шаг: базовая величина квот на выбросы привязана к 1990 году. В ходе экономической рецессии и изменения структуры воспроизводства, произошедших в 90-е годы, выбросы значительно снизились. Россия тем самым получила большой объем квот, потенциально предназначенный для торговли. Кроме того, Россия является крупнейшим фиксатором атмосферного CO2, что также учитывалось. В результате РФ благодаря лесным богатствам и экономическому упадку могла продавать свои квоты. На данный момент ни цента из возможных прибылей в государственную казну не попало, хотя у Счетной палаты может быть другое мнение на этот счет.

Сейчас ситуация другая. Экономика существенно выросла, но рост этот с точки зрения выбросов парниковых газов крайне неэффективен, так как металлургия, электроэнергетика, производство стройматериалов дают основные объемы выбросов. Если бы мы, допустим, ввозили алюминий, из него делали самолеты и продавали их на внешнем и внутреннем рынке, то выброс СО2 из расчета на единицу ВВП снизился бы на порядок (по сравнению с производством алюминия).

В Российской Федерации имеется еще один прогрессирующий источник выбросов – автомобильный транспорт. На принудительное ограничение количества автомобилей правительство вряд ли пойдет, поэтому выбросы от автотранспорта придется компенсировать в другом секторе экономики. А где его искать?
Трудно не согласиться с помощником президента, но все-таки рассмотрим вопрос с научно-технической и ресурсной точек зрения. Особенностью РФ является очень высокая доля энергии, идущей на отопление, обогрев и горячее водоснабжение. Это примерно 50%. Производство электроэнергии – 25–30%. Остальное – транспорт и промышленное использование. Только в балансе электроэнергетики представлены источники, не связанные со сжиганием углеродного топлива, – это атомная и гидроэнергетика. Их суммарная доля составляет приблизительно 35% от выработки электроэнергии, то есть около 10% в общем энергетическом балансе РФ. Таким образом, только 10% энергии мы получаем без выбросов СО2. Если следовать упомянутой выше декларации, необходимо к 2050 году 72% энергобаланса {(100 - 10%)×80%} коренным образом перестроить, поменяв ископаемое топливо на альтернативные источники. На долю органического топлива остается примерно 18% энергобаланса, который необходимо зарезервировать за транспортом (авиация, автомобили). Транспорт будет конкурировать за квоты с металлургией, использующей углерод в качестве восстановителя, и с химической промышленностью (в частности, синтезом аммиака). Впрочем, современный уровень техники и здесь дает возможность для альтернативного развития. При достаточном количестве электроэнергии черные металлы (железо, марганец, хром, никель) можно получать электролизом, равно как и водород для синтеза аммиака. Следует иметь в виду, что чисто технически сталь, чугун и железо могут быть в большинстве случаев заменены сплавами алюминия и титана, как это произошло в авиации. Электромобили и гибридные автомобили могут в разы сократить потребность в бензине и солярке. Более того, при изобилии дешевого электричества можно синтезировать жидкое топливо для авиационных турбин, не содержащее углерода и дающее при сгорании безвредные газы. Это, например, гидразин. Его производные используются в ракетной технике.

Тогда, при условии достатка дешевой электроэнергии, директива «Восьмерки» может быть выполнена, при этом основной производственный потребитель – металлургия – вполне мог бы развиваться по инновационному механизму. С эмиссией СО2 не связаны многие способы получения электричества (ветро-, гелио-, геоэнергетика). Но реально, исходя из научно-технического уровня РФ, такими способами в нашей стране являются атомная и гидроэнергетика. Мощности ГЭС, даже в перспективе, вряд ли удастся увеличить более чем на 30–40%. Причины общеизвестны. Но есть одна деталь, присущая отечественной гидроэнергетике, которая делает ее не вполне «чистой» по выбросам парниковых газов. Огромные площади водохранилищ заполнили десятки тысяч квадратных километров тайги – крупнейшего поглотителя СО2. Кроме того, в результате затопления начинается разложение биомассы, приводящее к выбросам еще одного парникового газа – метана1.

Все надежды на ядерную энергетику, которая даже при самом скромном сценарии развития экономики за 40 лет должна увеличить мощности на порядок, то есть в 10 раз, поскольку ГРЭС на ископаемом топливе будут постепенно выходить из эксплуатации. Основные задачи по отоплению могут быть возложены на атомные теплоцентрали, а это значит, что реакторные мощности следует увеличить не менее чем в 30 раз за 40 лет. К сожалению, ни одной атомной теплоцентрали в России нет, хотя все предварительные работы (и даже начальный этап строительства) были проведены в конце 1980-х на первой АТЭЦ в г. Горьком (Нижний Новгород). Проект стал жертвой выборных баталий. Новоизбранные руководители города и области строительство прекратили «по просьбам электората».

Нелепость ситуации в том, что проект вообще не был нигде реализован. И дело даже ни в миллионах тонн органического топлива, которые может сберечь каждая АТЭЦ, а в отсутствии опыта эксплуатации перспективнейшего энергетического объекта, который мог бы накапливаться в эти годы. В конце концов, АТЭЦ можно строить для нужд теплоснабжения крупных промышленных объектов. Ну а потребность в АТЭЦ составит 250–300 единиц. Грандиозно, но технически возможно, и гарантирует энергомашиностроению и строителям портфель заказов почти на полстолетия вперед.

Рассуждая в целом, замену органического топлива на атомное можно признать реальной, так как запасы энергии урановых руд (по урану-235) примерно равны потенциалу органических топлив. Но основные запасы бывшего СССР остались в Казахстане (16% мировых запасов) и в Киргизии вместе с мощностями по добыче и обогащению. Российские запасы урана весьма скромные, и даже на текущие нужды приходится топливо покупать на мировом рынке. Совсем недавно заключено соглашение по урану с Монголией. Но с другой стороны, это тревожный сигнал. Россия расширяет закупки энергетического сырья (помимо урана в Казахстане закупается около 10 млн. тонн бурого угля в год). Само по себе это нормально: если в стране нет важного сырья, его закупают на внешнем рынке.

Более того, в рамках глобальной концепции борьбы с выбросами СО2 следовало усиленно скупать урановую руду, пользуясь конъюнктурой. В настоящее время, продав 1 т нефти, можно на вырученную сумму приобрести значительно большее (в разы) количество энергии в виде урановых концентратов (даже рассматривая уран-235, содержание которого в природном уране составляет около 0,7%). Причина такой ситуации кроется не в том, что на мировом рынке торгуют наивные люди, – просто извлечь внутриядерную энергию очень трудно.

Нужны колоссальные вложения в полный цикл атомной энергетики (обогащение урана – строительство атомных станций, переработка выгоревшего ядерного топлива – хранение радиоактивных отходов). Каждый из элементов цикла высокотехнологичен и затратен. Вообще, затраты на топливо составляют незначительную долю в стоимости электроэнергии АЭС (для станций на «тепловых» нейтронах). Атомная энергетика – одна из немногих областей, где Россия вполне независима технологически, более того, имеет лидирующие позиции и в научной, и в технической сфере, незагруженные производственные мощности.

Поэтому вложения в АЭС – это вливания в собственную экономику, и можно смириться с импортом сырья. Приходится удивляться тому, что закупается урана мало. Ведь закупки урана, тантала, ниобия, лития, золота, платины и других стратегически важных материалов – более надежный способ сохранения денежных средств, чем вложения в американские ипотечные банки.

В новейшей истории РФ все происходило наоборот. В конце прошлого века из страны было вывезено большое количество черных и цветных металлов, что обрушило цены на мировом рынке до такой степени, что текущая продукция металлургических предприятий оказалась нерентабельна; падало производство, снижался сбыт электроэнергии.

Эти тягостные воспоминания, говорить о которых сейчас считается неприличным, казалось бы, не имеют отношения к июльской декларации стран «Восьмерки». Но это не так. В п. 65 документа указано, что точкой отсчета для 80%-ного снижения уровня выбросов СО2 принимается 1990-й или более поздние годы (more recent years). Вполне логично взять для России один из лет разрухи. Реально мы можем получить величину выбросов, составляющую половину от значения 1990 года.

Тогда потребное снижение СО2 за 40 лет составит только 40% (80%×0,5), то есть 1% в год, что вполне приемлемо и не требует чрезмерных усилий. Для наглядности математика упрощена и пологая экспонента заменена линейной зависимостью. Суть не меняется. Но у РФ есть и дополнительные возможности для маневра. Развивающимся странам декларация предлагает снизить выбросы на 50%. Приятно считать себя развитой страной, но лучше быть ей. В четверке БРИК наша страна имеет самый маленький ВВП, самую низкую степень обеспечения продовольствием при самой низкой численности населения, а по продолжительности жизни граждан находится на уровне Индии. Сырьевую структуру экономики не отрицают и в правительстве. Поэтому дело дипломатов – доказать с цифрами и фактами в руках, что РФ пока страна развивающаяся, а развитой станет в 2050 году, досконально выполнив все требования мирового сообщества по части эмиссии СО2. И это вполне реально.

Снижение выбросов за 40 лет на 25% от нынешнего уровня (взяв за базу один год из 1990-х) означает годовое снижение примерно на 0,6–0,7% в год. Реально? Вполне. Выгодно? Да. Реальность подтверждается прошлогодними заявлениями премьера о грандиозных планах атомного энергетического строительства: планируется в ближайшие десятилетия соорудить больше ядерных энергетических реакторов, чем было в СССР. Выгодность, разумеется, просматривается в перспективе. Всегда надо помнить, что через 40 лет нефтяные запасы истощатся и нефти не будет хватать даже для внутреннего рынка, себестоимость ее может вырасти на порядок, ибо это будет нефть арктического шельфа.


Некоторые итоги

Декларация «Восьмерки» для РФ вполне выполнима и, более того, может оказаться весьма выгодной. В рамках декларации есть широкое поле для выбора оптимального пути развития ТЭК России. Есть лишь одна ловушка в этом документе, как и в Киотском протоколе: они не накладывают ограничений на экспорт углеводородного сырья. Добывайте, отправляйте в цивилизованные страны, они и деньги вам заплатят, да и квоты у вас выкупят на выброс парниковых газов, так что можно будет туземцам красиво жить, не учась, не работая и наблюдая по телевизору за ростом нефтяных котировок.
Но слава богу, президент наш ловушку заметил, и на Валдайском форуме в сентябре сего года выступил против сырьевой направленности экономики России. В целом же декларация настраивает на инновационный путь развития, то есть на путь экономической независимости и равноправного сотрудничества, как ее и следует понимать. Российская Федерация как постоянный член Совбеза ООН должна обязательно принять участие в копенгагенской конференции и тщательно к ней подготовиться.

---

Декларация, очевидно, должна быть дополнена протоколом наподобие Киотского, и здесь у России могут открыться дополнительные льготы, связанные с ее географией.

Во-первых, РФ на 1-м месте в мире по площади лесов (хотя продуктивность северной тайги ниже, чем у лесов Западной Европы и США). Это значит, на нашей территории ежегодно фиксируются сотни миллионов тонн СО2, и это количество – наша дополнительная квота на выброс. Во-вторых, не возбраняется захоронение углекислого газа в подходящих геологических структурах, например в выработанных нефтяных пластах. Россия с ее огромной и, увы, малонаселенной территорией имеет хорошие шансы на внедрение таких технологий. Не исключено, что по одному трубопроводу мы будем качать в Европу природный газ, а по другому – углекислый. Разумеется, за оба трубопровода будем получать валюту. Это похоже на шутку, но с деньгами не шутят. Данную тему надо обсуждать серьезно и отдельно.